Вячеслав Анатольевич Егоров - Двойственность

Очнулся командир группы довольно скоро – он и еще два бойца из его пятерки сидели связанными порукам и ногам прислоненные к стене склада. Во рте у каждого был кляп, и командира чуть не вырвало – по вкусу тряпки были в крови и видимо были отрезаны с одежды лежащих тут же тел всей его команды. Отрезанные головы аккуратными пятью рядами по пять голов в каждом лежали жутким квадратом в трех метрах от обезглавленных тел и по тому, как задергались его связанные бойцы у командира встали волосы дыбом. Скосив глаза, командир увидел совершенно седые волосы парней и абсолютно безумные их глаза. Командир отвел взгляд и услышал крики. У ограды на территорию складов стояло несколько машин, и кричали именно оттуда:

– Иванов отставить! Боец отставить! Иванов! Не стрелять!

Иванов, появившийся откуда-то сбоку держа в руках пулемет, открыл ураганный огонь по кричавшим людям. Те мгновенно затихли, и спрятались за машинами. Но это помогло не всем – за машинами раздались крики раненных. Пулемет бил крупнокалиберными пулями и с легкостью прошивал несерьезное укрытие.

– Иванов! – раздался вновь крик капитана караула. – Не-стре-ляй!! Это я капитан караула… – его крик захлебнулся сметенный стальным веером пуль.

Пулемет замолк, и Иванов отбросив его, поднял с земли два автомата и с двух рук стал вновь поливать очередями машины. Там уже не кричали, а старились вытащить из под машин раненных и с ними отползти с линии огня. В какой-то момент автоматы замолчали и, бросив их себе под ноги, Иванов повернулся к складу. Командиру группы стало жутко – лицо Иванова выражало невероятную радость, а его улыбка была такой искренней, и если бы не его глаза… Глаза Иванова были не человеческие – абсолютно черные и непроницаемые. Таких глаз у людей быть просто не может, – командир группы, немало повидавший всяких неуравновешенных и просто безумных, не могущих жить без крови людей, это знал наверняка.

Широко улыбаясь Иванов, поднял штык и шагнул к командиру. Тот сжался в тщетной попытке избежать удара, но удара не последовало. Одинокий звук выстрела раздался со стороны расстрелянных машин. Иванов качнулся и упал. Из-за машин показались щиты с прозрачными окошечками. В них командир увидел бойцов в шлемах: – «Конец», – понял он глядя на их быстрые перемещения. Иванов лежал неподвижно, и из-под его головы растекалась лужа крови. Его же группа была полностью уничтожена, а двое бойцов сошли с ума и сидели рядом с ним, с пеной на губах. Сам же он связан и, похоже, станет козлом отпущения.

Последнее что увидел командир группы, перед тем как уйти в небытие от удара прикладом ухмыляющееся нечеловеческое лицо густой жирно-черной тени медленно тающей на границе утра и уходящей ночи.

***

Пробуждение было неприятным и болезненным – голоса разговаривающих людей вывели его из сна. Иванов открыл глаза и удивленно заморгал ресницами пытаясь рассмотреть окружающую его обстановку. Но это ему не удалось – голова его была крепко зафиксировано и не могла поворачиваться. Во рту Иванова находилась резиновая палка, закрепленная за концы и стянутая шнуром на затылке. Тело Иванова тоже не слушалось – кто-то крепко привязал его ремнями к кушетке. Говорить он не мог, поэтому замычал, и голоса сразу прекратились. Раздались быстрые шаги, свет от потолочного светильника заслонился, и на Иванова посмотрело пожилое лицо в белой медицинской шапочке.

Доктор смотрел на абсолютно невинные и непонимающие глаза и думал: – «Наверное, они что-то перепутали. Этот мальчик не мог совершить, то о чем они говорили».

В оформлении рассказа использовалась фотография автора: Snapwire

https://www.pexels.com/ru-ru/photo/165812/

Лицензия CC0