Сергей Леонидович Ольков - Украшение или защита? (СИ)

Это была его соседка. Она только- только вышла на пенсию и с давних пор жила по соседству. При жизни бабы Вали и речи не могло идти о подобном ее визите. Баба Валя была крутого нрава, острая на язык, который всегда обо всех говорил то, что думает о них его хозяйка. Она всех соседей держала в кулаке, из которого дед даже и не пытался высунуть нос навстречу своим желаниям. Теперь, со слов деда, Валюха каждую неделю прибегала занять денег, поскольку жила она одна, но не любила скучную жизнь, без компаний. С каждой пенсии она исправно возвращала долги, чтобы через неделю опять вернуться. Она была шустрая и незлобливая. Виктор Петрович давно ее знал и про себя называл пулеметчицей за то, что она говорила не отдельными словами, а тараторила очередями, разобрать в которых отдельные слова бывало затруднительно с непривычки.

  Одно окно кухни выходило в палисадник, а другое - во дворик, в сторону калитки. Под этим окном стоял высокий, обитый железом, сундук. На нем и сидела соседка. Увидев вошедшего, она поздоровалась и забубнила, не успевая выговаривать окончания слов: Это что же такое делается-то, а? Дед-то на днях что учудил опять! - успел уловить Виктор Петрович, ничего не понимая. Дед молча прошел мимо Валюхи и сел на табурет у другого окна, возле стола. Он продолжал помалкивать.

  Что ты думаешь, - не унималась Валюха: Пришли на днях двое молодцов и установили деду два газоанализатора. Один в кухне, другой - в комнате. Взяли с него четырнадцать тысяч! Дед сидел молча, с таким видом, словно ничего не понимал и ничего не мог сказать о случившемся. Подожди, - перебил ее Виктор Петрович: Какие газоанализаторы? Зачем? У деда печное отопление! Не может быть!

  Вот и бумага есть, - дед протянул лежавший на столе лист бумаги. Это оказался не просто листок, а договор о продаже, с солидными реквизитами, печатями и подписями. Приборы были установлены на стену, да к тому же еще должны были включаться в розетку, видимо, по желанию хозяев. Все было оформлено, солидно, законно, стоило четырнадцать тысяч, но при всем том, это было никому не нужно.

  Ко мне тоже заходили, - не умолкала соседка: Но я отказалась - зачем они мне нужны? Газа у меня нету! Ведь летом были эти же парни. Заходили, медицинские аппараты предлагали, коробки всякие! Да мне они зачем? И денег у меня нет! Летом приходили, и вот опять заявились, осенью! - непрерывным потоком лилась ее трескотня, в которой с трудом приходилось разбирать слова.

  Виктор Петрович знал, что летом дед купил три коробки с медицинскими аппаратами на тридцать тысяч рублей. Все те товары в аптеках стоили гораздо дешевле. Тогда тоже все было оформлено через торговый договор на бланке солидной формы, с реквизитами солидной фирмы, с печатями и подписями деда под словами о том, что товар куплен добровольно и возврату не подлежит. Фирма была иногородняя, недостижимая для ног клиентов. Виктор Петрович тогда лишь махнул на деда рукой: Раз тебе все это надо, так пользуйся, поправляй здоровье. Единственно, Виктор Петрович возмущался: Ты, дед, целыми днями сидишь взаперти, не попасть к тебе через калитку. Как они к тебе в дом попадают, незнакомые лица? А если они тебе по башке дадут? Никто их искать не будет. Ты об этом подумал? Зачем ты их впустил в дом?! Дед только разводил руками: Они постучали в окно, спросили - Исаева здесь живет? Ну, я и впустил. Виктор Петрович изумился - продавцы ходили не вслепую. У них была база данных. Они целенаправленно ходили по адресам стариков и впаривали им, растроганным чужим вниманием, любые товары. Старики были последними осколками того времени, в котором они умели только трудиться для страны, не имея тогда понятия о жуликах с милыми улыбками.

  Оказалось, что деду приборы были не нужны, как и Виктору Петровичу, который отказался их брать. Виктор Петрович сожалел о том, что легкомысленно отнесся летом к визиту заботливых продавцов и перевел все в шутку. Сейчас было не до шуток. По всему выходило, что ребятки почувствовали в избе деда запах денег, который они на этот раз выдали за запах газа. Только теперь Виктор Петрович понял, что деда надо воспринимать как беспомощного старика, нуждающегося в защите от проходимцев с печатями. На вопрос о том, зачем он их впустил на этот раз, дед только разводил руки: Сам не знаю.