Александр Викторович Голиков - А не спеть ли нам...(СИ)

хочешь? - и сунул под нос ополовиненный графин. Говорили шёпотом. - Классный морс!

   - Давай, - Вася обхватил лапами горлышко, но не удержал тяжёлый графин и бухнул об пол.

   - Млять! - Барон аж присел. Захотелось ему сейчас сделаться маленьким, неприметны и юрким, как мышка.

   Распахнулась дальняя дверь. Уверенно, настежь, и в зал кто-то вошёл. Огромный, тяжеловесный и мрачный.

   - Млять! - повторил Барон и полез под стол. Васисуалий замер на месте. Силы его покинули, остался лишь вялый интерес. В том числе и к собственной судьбе. Что-то ему подсказывало, что сегодня Великий День, который скоро закончится, возможно даже, не праздником вовсе. Хотелось заранее смириться. Но не дали. Пятерня Барона показалась из-под стола, схватила за ногу и потащила к себе. По морде хлестнуло скатертью, и Василия затащили в темноту и относительный покой.

   - Счастливчик, - прошептал Барон, - у тебя-то девять жизней, а у меня всего одна, и та - никудышная. Эх, раскудрит твою налево...

   Раздались тяжёлые шаги, приблизились и Василий увидел носки огромных сапог напротив. Лакированные, хищные. Снежным вихрем вверх взлетела скатерть, и под стол заглянула бородатая морда с выпученными глазами и толстыми губами. Глаза бешено смотрели на двух обомлевших гостей, взгляд плясал на лицах, фигурах, хвосте. Потом губы разошлись широкой щелью и утробный, низкий голос велел:

   - Вылазь назад, шпана!

   "Шпана" очень неохотно выбралась обратно, причём Барон пытался спрятаться за Васисуалия, но получилось неубедительно. Хозяин возвышался над ними угрюмой скалой, рассматривал брезгливо, оттопырив нижнюю губу, потом дёрнул ближайший стул, уселся и заговорил. Интонации были скорее задумчивыми, нежели кровожадными. У Василия даже мелькнула мыслишка, а вдруг обойдётся и суп из них варить не станут. По крайней мере, сегодня, а там, глядишь, и договоримся...

   - Ну, и кого это мне под Новый год в подарок привезли? Вижу двух охломонов с Верхнего. Растерянных, удивлённых, ничего не понимающих. Ну, с этим всё ясно: думают, что сейчас из них отбивные делать будут. Эх, молодёжь... Не о том думаете. Меня хоть и кличут Людоедом, но не в этом смысле. Так что проехали. У нас чего забыли?

   Барон чуток осмелел, прокашлялся, ответил. Хозяин сощурился. Как показалось Василию, понимающе.

   - А зачем вам этот Скорняк? Тип скользкий, мелочный и ненадёжный, всё руки не доходят с ним потолковать по душам. Так что предлагаю остаться у меня, будем, гм, дружить домами. Короче, пошли за стол, надо Старый год проводить.

   Окончательно оттаявшие и обалдевшие гости последовали к столу. Как они поняли по суровому виду хозяина, тут дважды не приглашают. Барон уселся по правую от хозяина руку, Василий вскарабкался на стул по левую. Невольно понюхал окружающее пространство и остался доволен - пахло умопомрачительно, деликотесно и аппетитно. Но поскольку от природы Васисуалий был котом интеллигентным, даже в некоторых вопросах деликатным, то стеснительно замер столбиком, даже хвост запрятал между лап. Хотя глаза рыскали по столу и отмечали массу приятных деталей, как-то: жареную рыбу, сметану, запеченную курочку, колбасные и рыбные нарезки, пастрому, буженину и кучу салатов, плюс отдельно всевозможные гарниры. Василий гулко сглотнул и услышал аналогичный звук справа. Хозяин тем временем закончил повязывать на шее салфетку, наклонился, придвинул к себе блюдо с курицей, налил из графина, промолвил:

   - Чего замерли? У меня официантов нету, сами давайте, - и опрокинул в рот рюмку, подцепил маринованый огурчик, захрустел. - Ух! Хороша, заррраза!.. Ну-с, приступим, - и занялся курицей.

   Минут пять они ещё стеснялись. Но после разошлись и стали метать за обе щёки не хуже хозяина. А минут через двадцать активного метания, когда заморили червячка и костлявая рука голода растворилась в гарнирах, похлёбке и нарезках, завязалась и беседа. На первый взгляд непринужденная, но на второй куда как обстоятельная и кое-что объясняющая.

   Выяснились интересные вещи.

   Хозяин, оказывается, попросил

--">