Александр Викторович Голиков - А не спеть ли нам...(СИ)

надписью "Спартак" (шуба шубой, но связки беречь надо), - я в Нижний ненадолго, только встречу Новый год и обратно". И припустил бегом к месту сбора, мало ли?..

   Барон ждал под Дубом, усевшись на огромный валун. Поговаривали, что каменюку эту притащил сюда сам Горыныч ещё в те времена, когда все Миры были одним целым. А это, считай, без малого пара тысяч лет тому назад, так что верить не обязательно. Да и на хрена ящеру булыжник? Вот именно.

   Выглядел Барон франтово: на башке цилиндр, на ногах сапоги, на плечах тёплая жилетка из цигейки, Вася даже позавидовал, особенно последнему - хоть зимы в Верхнем и не было толком, но осень иногда пробирала до костей, особенно под утро, когда возвращаешься от... Впрочем, неважно.

   - Хорошо смотришься, - заметил Василий, присаживаясь рядом. В шарфе и вязаной шапочке он казался себе бедным родственником возле богатого дядюшки-кабанчика.

   - Ага, - меланхолично ответил Барон, рассматривая что-то под ногами. Вид напарник имел растерянный.

   - Потерял что?

   - Да не помню, где Нить начинается, с какой стороны от камня... Ага, нашёл!

   К слову, Барон в Верхнем мире был один из немногих, кто проникал в Нижний без особых проблем. Остальные верховники эти проблемы испытывали. Вплоть до непоправимых. Барон - нет.

   - Пошли! И давай след в след, а то заплутаешь.

   - Куда заплутаю? - новость о том, что между мирами, оказывается, можно и заблудиться, не вызвала ничего, кроме недоумения. - Тут же три всего места - наше, средних и ихнее, нижанское.

   - Если бы... За мной давай.

   Васисуалий на всякий случай решил глядеть только на сапоги Барона, двигаться точно по их следу и по сторонам не смотреть. Любопытством, как всякий кошачий, он обделён не был, но тут явно не тот случай, чтобы вынюхивать и высматривать. Целее будешь. Да и супруга ждёт. Наверное.

   Вспомнив про Иззи, загрустил. Не по-кошачьи как-то поступил, даже не предупредил. Вдруг переживать начнёт? Сериал этот свой смотреть перестанет? Плакать будет, места не находить? И вообще... Но, с другой стороны, он тоже переживает, насмешек терпеть не договаривался, живёт как умеет и не виноват, что молодой и красивый. Так что нечего...

   За мыслями о наболевшем не очень заметил, что пейзаж вокруг разительно переменился. Главное, совсем недавно был он привычным и родным, а сейчас от привычного и следа не осталось. Словно пару страниц перевернули в книге. Будто перемахнули на другую плоскость бытия. Или перешли на соседнюю улицу, где дома пониже, тротуаров нет, а грязи побольше. Вернее, снега.

   Василий остановился, зачерпнул лапой белое и пушистое. Понюхал. Пахло зимой, конфетами и праздником. Чуть левее шеренги телеграфных столбов уходили вдаль, теряясь в бесконечности. Правее чернел лес, припорошенный снегом. А прямо была дорога, накатанная, прямая. У обочины массивной глыбой торчал валун. Тот самый.

   - Интересная закавыка, - заметил Барон, присаживаясь и застёгиваясь, - откуда бы сюда не попадал, а всё равно оказываюсь рядом с этим камнем. Почему?

   Вопрос был опять из разряда риторических. И хоть у Василия и имелись некоторые соображения, но затевать диспут на пустой желудок не хотелось. Потому он спросил о главном, о чём поинтересоваться там, в своём мире, отчего-то не удосужился:

   - А куда мы вообще тут идём? Где Новый год встречать будем?

   Барон хмыкнул, застегнул последнюю пуговицу и повёл копытом вокруг:

   - А чем тебе тут не нравится, дружище Вася? Снега полно, ёлки вон, в лесу, шампанское ты не пьёшь, так что обойдёмся. До полночи, правда, далеко, но это ничего, будем хоровод вокруг камня водить, глядишь, согреемся.

   Увидев обалденно-растроенную физиономию Кота-Папы, расхохотался. Ржал Барон от души. И, глядя на него, трудно было поверить, что тип этот вообще-то считался мелочным брюзгой, нытиком и неудачником. А ещё товарищем себе на уме, которому много чего пофиг и с которого слезешь там же, где и сел.