Александр Барр - Новенькая. Соблазнить за 183 дня

Ногти царапают простыню. Она хрипит, сильно сжимает бедра. Делаю два завершающих толчка. Она взвизгивает, подрагивает, валится на бок, расползается по кровати, томно выдыхает и расслабляется.

Финишируем мы синхронно.

Мне так нравится. Одновременно.

Кто-то возразит – по очереди ярче впечатления и все такое. Что ж, оставлю подобную «яркость» любителям. Ну не фанат я тереться об уставшую женщину, расслабленную и мечтающую, чтобы ее хоть ненадолго оставили в покое. Еще больше не фанат краснеть, разводить руками и говорить что-то вроде «Погоди, дай мне минутку, сейчас будет новый заход». Нет уж, спасибо. Воспользуюсь сверхспособностью одновременного оргазма. Это трудный навык, но вполне приобретаемый. Каждый, при желании и достаточном упорстве, может научиться. Вот, кстати, почему я больше не верю в талант. Практика, практика и еще раз практика. В сексе и в любом другом деле только практика позволяет стать экспертом. А талант… Пусть ленивые рефлексируют на это слово, пока я день за днем набираюсь опыта.

Телефон звонит.

А вот и он – долгожданный пугающий звонок.

Филипп – предатель. Это уже редактор звонит наверняка.

Телефон тарабанит, жужжит, светится незнакомым номером, а я думаю, как же докатился до такой жизни. С цепи сорвался – так обычно говорят? Как я всего за полгода из скромного офисного клерка стал «этим»? Пьющим, курящим, забывшим о компьютерах и гаджетах, плывущим по течению говном.

– Алло.

– Слушай внимательно, тварь!

Мужской голос из динамика не сумел покорить меня своей дружелюбностью, и я молча отклоняю вызов. Просто жму пальцем «прервать разговор». Разбираться и выслушивать недосуг.

Убираю телефон на тумбочку, снимаю презерватив, бросаю его на пол и надеваю трусы. Новенькая переворачивается на спину, тянет с пола одеяло, кутается в нем и смотрит на меня своими засыпающими глазами.

– Кто звонил?

– Не знаю.

Сказал я, почесал плечо и не обманул.

На этот раз я опять ответил ей честно, от всего сердца, коротко и без ставшего привычным красноречия. Я на самом деле не знал, кто он, этот вечерний звонитель. Лишь догадывался. Вариантов здесь не много. Это мог быть чей-то ревнивый муж, заподозривший неладное, или чей-то рассерженный отец, или брат-заступничек… Может, он заглянул в переписку, обнаружил фотографии или видео, которые я всегда прошу удалить. А, может, девушка сама ему обо всем рассказала, такое тоже бывает.

Точно не могу сказать.

В одном я уверен на все сто – он перезвонит.

Факт.

Можете мне поверить. Он будет звонить и звонить. Названивать, пока не выговорится или пока не подловит меня на улице у ларька, покупающего очередную упаковку экстратонких ребристых презервативов.

Телефон звонит.

С тех пор, как я осознал, что целомудренный образ жизни не то, ради чего я появился на свет, мне стали часто звонить и писать такие вот рассерженные рогоносцы, ревнивые горемыки, как я люблю их называть.

Телефон надрывается.

Странно. Я забыл перевести его в беззвучный. Может, это знак? Может, стоит выслушать, поугукать, понимающе покивать, расхаживая на балконе, пока курю…

– Ответишь? Вдруг что-то важное.

Может, она и права.

Если разговора не избежать, почему бы не потратить сейчас свои драгоценные шестьдесят минут. К тому же сейчас я, как истинная свинья, до пятницы совершенно свободен.

Надеваю очки, беру телефон и делаю глубокий вдох.

Шестьдесят минут смирения. Ровно столько нужно оператору, чтобы автоматически разъединить связь. Ровно столько обычно достаточно звонящему, чтобы выговориться, наугрожаться вдоволь и больше меня не беспокоить.

– Алло.

Отвечаю, подцепливаю халат, выхожу на балкон и закуриваю.

– Еще раз только повесь трубку!

Молчу.

Пусть я выпил, пусть мне не нравится устаревшая фраза «повесь трубку», но молчу. Я знаю правила этой игры. Нужно слушать, соглашаться и поддакивать. Ни в коем случае нельзя спорить или оправдываться.

– Тварь, ты думаешь, что знаешь, о чем пойдет речь. Ты думаешь, что тебе все сойдет с рук. А?

– Не понимаю, о чем вы.

А вот здесь я должен был ему ответить. Поверьте, так надо. Это еще больше разозлит горемыку. Распалит. Он начнет кричать, забрызгивая слюной окно, у которого он наверняка сейчас сидит.

Все они так сидят. Смотрят через занавеску на тротуар, по которому не так давно после душераздирающего скандала ушла их ненаглядная заплаканная красотка. --">