Библиотека knigago >> Проза >> Русская современная проза >> Город уходит в тень

Татьяна Алексеевна Перцева - Город уходит в тень

Город уходит в тень
Книга - Город уходит в тень.  Татьяна Алексеевна Перцева  - прочитать полностью в библиотеке КнигаГо
Название:
Город уходит в тень
Татьяна Алексеевна Перцева

Жанр:

Русская современная проза

Изадано в серии:

неизвестно

Издательство:

неизвестно

Год издания:

-

ISBN:

неизвестно

Отзывы:

Комментировать

Рейтинг:

Поделись книгой с друзьями!

Помощь сайту: донат на оплату сервера

Краткое содержание книги "Город уходит в тень"

Эта книга посвящена моему родному городу. Когда-то веселому, оживленному, в котором, казалось, царил вечный праздник. Ташкент — столица солнца и тепла. Именно тепло было главной особенностью Ташкента. Тепло человеческое. Тепло земли. Город, у которого было сердце. Тот город остался только в наших воспоминаниях. Очень хочется, чтобы нынешние жители и те, кто уехал, помнили наш Ташкент. Настоящий.


Читаем онлайн "Город уходит в тень" (ознакомительный отрывок). Главная страница.

Город уходит в тень
Татьяна Перцева

© Татьяна Перцева, 2021


ISBN 978-5-0055-1193-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ГОРОД УХОДИТ В ТЕНЬ

Моя предыдущая книга называлась «Асфальт в горошек». Летом жара была такая, что асфальт становился мягким и каблуки-шпильки в него проваливались, так что вся поверхность украшалась ямками.

Но если в первой книге старый Ташкент, то здесь все смешалось. Старое и новое. В этой книге наш родной город отдаляется, уходит в тень. Уже навсегда.

Пока мы еще живы — жива память.

Живых осталось немного.

Память уходит.

Хоть в этих книгах останется.

НАБРОСКИ РЕКВИЕМА

Вчера мне прислали эти фотографии. Два верхних угловых окна — моя квартира.

Нет, я знала. Мне сказала одна добрая женщина, что все кончено. Все равно, как удар в лицо. Кулаком и с размаха. Пока отошла от шока, пока отплакалась…

Теперь мы все бездомные. Много раньше я потеряла родину. Не в семидесятом. Тогда родина на всех была одна. Я очень скучала по родному городу. Но могла ездить туда каждый год. Я и ездила. Потом настали недобрые времена. Все уехавшие, и поверьте, все уехавшие против воли, в силу гнусных обстоятельств разом лишились родины. Вряд ли кто-то с этим смирился. Как не смирились с жестокими переменами в родном городе. Мой друг Юлий Гертман как-то назвал место бывшего Сквера геопатогенной зоной. Удивительно точное выражение. Некоторые ташкентские друзья меня упрекают: мол, давно пора смириться с убийством Сквера. Да и с убийством исторического центра тоже.

Вы смирились бы с убийством близкого человека? Для меня разницы нет. Убили сердце Ташкента, убили историю Ташкента. Теперь убили мой дом. Я бездомная. Иван, родства не помнящий. Сейчас мне скажут, что какая же я бездомная, если живу под крышей.

А на это я вам отвечу: все бывшие, но еще живые жильцы того дома либо там родились, либо жили с раннего детства. Тот дом был нашим общим, тот дом был нашим общим родным. Там мы играли в наши первые игры. Там мы ссорились и мирились. Там мальчишки пели песню про Ованеса, который разгуливал с ножом. Там, уже позже, Сережа Макаров не расставался с фотоаппаратом, щелкал и щелкал. Иногда я его фото выкладываю.

Такого дома не было во всем Ташкенте. Уверяю вас. Потому что ни у одного дома не было двух дворов и монументального забора.

Изначально дом не был жилым. В нем располагалась горная инспекция. Почему его отдали под квартиры работникам треста «Средазуголь»? Не знаю. Но в квартирах не было прихожих и кухонь, а под всем домом шел разделенный на отсеки подвал-бомбоубежище. Там хозяйки хранили банки с соленьями-вареньями и картошку на зиму, а я точно помню, что на железной двери был мелом нарисован скелет, которого я совсем маленькой ужасно боялась. Дом, в котором задний двор выходил на большую улицу. Нелепо? Но так и было. В этот задний двор никогда не заглядывало солнце, и поэтому мне он казался таинственным и сказочным. В нем можно было найти удивительные вещи вроде тонких деревянных мотыльков, которые потом оказывались остатками только что заточенного карандаша, самих карандашей, камешков странной формы, каких-то железок… У забора, солидных кирпичных столбов с пирамидками наверху, перемежавшихся деревянными остроконечными планками, росли кусты маклюр и высокие акации. Я завидовала тем жильцам, у которых были вторые балконы, смотревшие на этот двор. У нас второго балкона не было. Только два угловых окна и балкон, выходивший одновременно во внутренний двор и на Кренкеля. Тогда этот двор не походил на грязную помойку. Тогда жильцы не отгораживались друг от друга высокими заборами. Тогда вместо заборов были низенькие палисадники с вечно распахнутыми калитками, и эти палисадники едва не валились под напором густейших кустов живой изгороди, которая цвела по весне скромными белыми кисточками. Тогда каждую весну мама спускала вниз отрезки шпагата, которые закрепляла под потолком балкона, а тетя Фрося навивала на них отростки хмеля. Больше я никогда не видела хмеля в природе, но помню, что если неосторожно задеть листья, получишь саднящую царапину. Зато нам никакое солнце не грозило. В хмель по ночам прилетали бронзовики, а я сажала их в спичечный коробок. Тетя Фрося посадила еще и матиолу, неброский

Оставить комментарий:


Ваш e-mail является приватным и не будет опубликован в комментарии.