Маттео Банделло - Ромео и Джульетта

разузнать, кто эта девушка, а лишь упивался ее красотой, внимательно следя за каждым ее движением, каждой черточкой лица, вкушая сладостный яд любви.

Ромео, как уже сказано, сидел в углу, и все танцующие проходили мимо него. Джульетта, так звали девушку, столь приглянувшуюся Ромео, была дочерью хозяина дома и душой торжества. Она тоже не знала Ромео, но он показался ей самым привлекательным и красивым юношей из всех живущих на свете, и она любовалась им, украдкой поглядывая на него, а сердце ее переполнялось неизъяснимым волнением и радостью. Девушке очень хотелось, чтобы Ромео принял участие в танцах: тогда она смогла бы лучше его рассмотреть и услышать его голос, ибо ей казалось, что речи его должны быть столь же нежны, сколь нежны были взгляды, которые он не переставая бросал на нее. Но Ромео сидел в одиночестве в углу и не выказывал никакого желания танцевать. Он был целиком поглощен тем, что, не отрывая глаз, смотрел на прекрасную девушку, а она тоже не могла наглядеться на него. Когда их взгляды встречались, они начинали страстно вздыхать, и в глазах их горело такое пламя, что видно было, какая сильная любовь их волнует. Казалось, они хотят лишь одного - остаться наедине и излить друг другу свои пламенные чувства.

Пока они пребывали в таком состоянии, любуясь друг другом, танцы окончились и затеяли хоровод с "венком", или, как его называют другие, с "гирляндой". Когда игра началась, некая дама пригласила Ромео; войдя в игру, Ромео стал делать то, что полагалось, и, передав венок одной из дам, подошел к Джульетте, как того требовал порядок игры, и взял ее за руку к невыразимому обоюдному удовольствию. Джульетта оказалась между Ромео и Маркуччо, прозванным "косоглазым". Он был придворным и славился своей учтивостью; все его любили за острый язык и всякие прибаутки, ибо у него была всегда наготове какая-нибудь веселая выдумка, дабы рассмешить компанию, и он умел позабавиться, не обижая никого. Между прочим, у него и зимой, и летом, и в остальные времена года руки были холоднее, чем альпийский лед, и сколько бы он ни старался их отогреть у огня, всегда они оставались холодными. Джульетта, у которой с левой стороны был Ромео, а с правой Маркуччо, почувствовав, что ее милый взял ее за руку, желая вызвать его на разговор, обратилась к нему с оживленным лицом и трепещущим голосом сказала:

- Да будет благословен тот миг, когда вы оказались рядом со мной! - И с этими словами она нежно пожала руку Ромео. Юноша тоже тихонько сжал ей руку и так ей ответил:

- Мадонна, за что вы меня благословляете? - Потом посмотрел на нее умоляющими глазами и, наклонившись к ее устам, глубоко вздохнул.

Тогда Джульетта, сладостно улыбнувшись, сказала:

- О, не удивляйтесь, благородный юноша, что я благословляю ваш приход: мессер Маркуччо своей холодной рукой меня совсем заморозил, а вы, по милости вашей, согрели меня нежным рукопожатием.

На что Ромео, не задумываясь, ответил:

- Мадонна, то, что я мог доставить вам приятность, каким бы то ни было способом, меня безмерно радует, и я ничего другого в мире так не желаю, как услужить вам, и буду почитать себя счастливым, если вы соблаговолите приказывать мне, как вашему последнему слуге. Если моя рука вас согревает, то огонь ваших прекрасных глаз воспламенил меня, и, если вы не поможете мне потушить этот пожар, не пройдет и минуты, как я весь сгорю и обращусь в пепел!

Не успел он произнести последних слов, как игра с "венком" кончилась. Поэтому Джульетта, загоревшаяся любовью, со вздохами пожимая ему руку, успела только промолвить в ответ:

- Увы, что могу я вам сказать, кроме одного, что я больше принадлежу вам, чем себе самой!

Ромео, когда гости стали расходиться, задержался, чтобы проследить, куда направится девушка; но немного ему понадобилось времени, чтобы убедиться, что Джульетта - дочь хозяина дома; к тому же это подтвердил один из его благожелателей, когда он расспрашивал его о присутствующих дамах. Это открытие повергло Ромео в страшное отчаяние. Он понял, сколь опасно и трудно ему будет добиться желанного исхода своей любви. Но рана уже открылась, и любовный яд постепенно проникал в нее. В свою очередь Джульетта жаждала узнать, кто же тот юноша, во власти которого она целиком оказалась. Она позвала свою старую кормилицу, вошла в комнату и, подойдя к окну, через которое проникал свет факелов с улицы, стала расспрашивать ее, кто тот юноша в пышной одежде, и тот, который не выпускает из рук шпагу; --">