Журнал «Литературный меридиан» - Литературный меридиан 22 (10) 2009

повернувшись на бок, снова уснул.

Сон третий
Да, я видел сон, я видел
страшный сон. Мне казалось, что мой рассудок покинул меня. Мне приснилось, что на небе бледный
месяц в синей мгле тускло
горел, а в воздухе был лёгкий мороз.
Чудилось мне, будто
стою я на погосте у могильной плиты, а позади
поникшего креста ползёт
дикий шиповник, а над
ним возвышается скелет
белой берёзы, и она грустно спит. Прошло, как мне
показалось, долгое время,
но как ни старался я во сне

4

k ,2е!=23!…/L

ме!,д,=… ó № 10 (22)

2009 г.

pnqqh“. napeŠemhe
orŠh
khŠep`Šrpm{i
orŠebndhŠek|
разгадать, так и не смог отыскать, что это за место,
где та могила, где буду я одиноко лежать.
Сегодня я уснул глубоким сном, и будто бы вся
моя жизнь прошла передо мною.
Вот я вижу строгое, но мирное мёртвое лицо отца,
а рядом мать с опухшими от слёз глазами, вся в чёрном. Неожиданно во сне что-то рухнуло, и отец и
мать исчезли навсегда! И тут странное и болезненное чувство легло мне на душу. Неужели в последний раз вижу?! А когда я очнулся от сна, то в моём
сознании чётко обрисовались образы отца и матери.
Да! Я прожил полную жизнь, думая, что ещё не всё
ушло. И теперь, стариком, уныло вспоминаю то, как
бывало прежде... Знать, суждено нам меркой жизни
пройти предсмертной дорогой свой путь. И вдруг
охватило щемящее чувство и дрожь пробежала по
моему телу.

Сон четвёртый
Да, то был странный сон. Мне было странное явление, я видел Русь. Вот когда ярче всего, во сне,
овладело мной чувство внутреннего волнения, и
сколько ясных мыслей промелькнуло у меня в голове, и как радостно застучало в груди моё сердце! Мне снится, будто я на вершине над обрывом,
и вижу всю Русь как на ладони. Во сне мне явился
сквозь дымку лучезарный причудливый образ
женщины. Она тихо стояла в лазоревом покрове,
склонясь надо мной с распростёртыми руками, безмолвно молясь за Русь, её спокойный грустный лик
был устремлён в немую даль.
И в этот миг озарилась залитая блеском долина
подо мною.
Меж облаками и вдали на горизонте я вижу Кавказа снежные вершины, его леса, холмы и мраморные
скалы, мечети, сакли и сикоморы спят там в волшебной красоте.
Во сне я обвожу глазами неоглядную ширь степей
Руси и сыпучих песков красоту. Ведь хорошо там, в
степях, на солнечном просторе, где чуткий ветер,
волнуя, гонит мирным накатом вдоль по степям ковыль-траву и где стоит благодатная тишина.
Мне чудится Север суровой Руси. Там белые ночи
стоят и в сизой мгле в алмазах седой мороз, а по
небу, незаметно скользя, луна разлилась перламутром. Но в час под утро застонала земля, загудели
пургою метели, заметая сугробами Русь... Я, стоя,
с вершины дивился на таинственные заманчивые
леса родной Руси, наполненные звуками ночи и заветными преданиями сказок воображаемого мира
леших, водяных, с бабою-ягой, упырями и русалками, пугая трепетом робкую душу младенца.
Я вспомнил, как бывало прежде и сколько было
во мне детских желаний. А где же теперь моя молодость?! И я открыл глаза. Не видать мне больше сна
Руси. И мне захотелось навсегда отдохнуть.

k ,2е!=23!…/L

ме!,д,=… ó № 10 (22)

Неопалимая
купина

Из сборника «Спаси и сохрани». М., «Ковчег», 2006

Никола Хлебный
Удивителен рассказ писателя Николая Коняева: «В
храме – справа, на стене, образ Николая Чудотворца.
Лик почти не различить – буровато-коричневой темнотою запеклись краски! – но глаза смотрели ясно, живо и
очень добро... Едва вошел в церковь, сразу потянуло к
этому образу. Что-то простое, надежное и необходимое
было в нем, как в куске хлеба. „Так это и есть Никола
Хлебный...“ – пояснила мне монахиня. „Никола Хлебный?
– удивился я. – Первый раз такое название иконы слышу“. „И мы не слышали, пока икону не принесли...“ – сказала матушка и выдвинула вделанный в киот ящичек
для свечей. В ящичке лежали узкие полоски бумаги...
Первый раз в жизни видел я их... Это были продовольственные карточки военных лет. Одна карточка была
выдана на имя Елизаветы Ефимовны Хмелевой – ей
полагалось получать в ноябре 1941-го четыреста граммов хлеба в день. Вторая – на имя Марии Петровны Павловой, получавшей в ноябре 1941-го полную норму –
восемьсот граммов.
Ноябрьскими карточками ни Елизавете Ефимовне
Хмелевой, ни Марии Петровне Павловой не суждено
было воспользоваться: 16 октября немецкие войска начали наступление в направлении Грузино – Будогощь –
Тихвин и 8 --">