Миклош Залка - Осада

ужасно холодно. Вся мебель находилась здесь, но была сдвинута со своих мест. На всем — толстый слой пыли. Он хотел было заглянуть в платяной шкаф, но тот был заставлен кухонным шкафом, и открыть, не отодвинув его, было нельзя.

Выставив кухонный шкаф в кухню, Вильмош одну половину его заставил посудой, а другую оставил пустой.

— Нам вполне будет достаточно половины, а вы занимайте вторую половину, — предложил он Ковачне.

Женщина удивилась, но вежливо отказалась.

— Вы лучше дождитесь прихода своей жены и спросите ее, а то, может, она не пожелает с нами вместе хранить посуду в одном шкафу.

Вернувшись в комнату, Вильмош расставил мебель, чтобы можно было подойти к печке, возле которой стояло ведро для угля и лежал железный совок.

Попросив у соседки свечку, Вильмош спустился в подвал, где хранилось топливо. Он оказался почти пуст. «Угля здесь не больше чем на одну неделю…» Насыпав его в ведро и захватив с собой несколько досок для растопки, парень вернулся в квартиру.

«Через час будет тепло…»

Затопив печку, Вильмош спустился к привратнице, чтобы забрать у нее свои вещи.

— Ой, Вильмош, у меня совсем не было времени совсем разобраться, — начала сразу же жаловаться женщина. — А сейчас нужно готовить обед… голова совсем кругом идет… разыскала в основном женские вещички: матери твоей и Гизи…

— Я прекрасно знаю, что именно мама отдавала вам на сохранение, тетушка Ач. У меня даже сохранился список всех вещей, подписанный мамой, вами и двумя свидетелями.

— Разве твоя мать делала такую опись? — ужаснулась привратница.

— Вы лучше соберите вещички, а я часа через два зайду к вам с распиской, что все от вас получил… — И, не попрощавшись, Вильмош вышел из квартиры привратницы.

Поднявшись к себе, он к полудню привел комнату в относительный порядок.

«Теперь Катица смело может приходить сюда…» — подумал он и улыбнулся.

Выйдя в кухню, Вильмош сказал соседке:

— У меня есть кое-какая лишняя мебель: кровать, например, диван, которые вы смело могли бы перенести к себе… Все равно мне они не нужны. Вот придет ваш муж, заберите их, пожалуйста…

— Вы сначала со своей женой посоветуйтесь, а уж потом решайте…

Через два часа Вильмош снова спустился на первый этаж к привратнице, на кухонном столе которой лежала куча вещей, которые он тут же забрал и унес к себе в комнату.

«Все вроде бы в порядке, — подумал Вильмош, еще раз осмотрев комнату. — Пора бы уже и Катице прийти…» Он даже начал беспокоиться о девушке, хотел пойти встречать ее, но побоялся, что они могут разойтись. Съев остаток мамалыги, Вильмош заправил постель чистым бельем. «Лампу нужно достать керосиновую…» Попросив у Ковачей лампу, он зажег ее и стал ждать прихода Катицы.

Стука в дверь он не расслышал, а вдруг услышал голос соседки, которая кому-то говорила:

— Пожалуйста, пройдите сюда…

Вильмош мигом подскочил к двери.

Катица вошла в комнату и в нерешительности остановилась на пороге. В руке она держала сумку, которую тут же поставила на пол.

— А твоя мама? — спросила девушка, закрыв за собой дверь.

Вильмош молча покачал головой.

— Я так ждал тебя, — проговорил он, густо краснея. Вильмош хотел обнять девушку, но она стояла такая настороженная, что он не осмелился сделать это. — Что случилось?

Катица молчала.

Тогда Вильмош подошел к девушке и начал расстегивать пуговицы на пальто, но Катица оттолкнула его.

— У меня на глазах расстреляли одного человека… Правда, это был нилашист, но все равно… — проговорила она, глядя в пол. — Это было что-то ужасное…

— Я люблю тебя, дорогая. Забудь обо всех ужасах и считай, что ты дома.

Катица вздохнула и, поправив платок на голове, почти шепотом произнесла:

— Я так устала.

Вильмош снял с нее пальто.

— Ляг и отдохни… Постарайся обо всем забыть…

— Хорошо, что здесь тепло. — Девушка слегка улыбнулась. — Оставь, я сама… — Поставив сумочку на стол, она сказала: — Я, пожалуй, лягу, а то меня совсем ноги не держат. Сядь рядом и обними меня, а то я никак не успокоюсь…

В этот момент дом содрогнулся, в рамах задребезжали стекла. Послышался какой-то нарастающий грохот, сопровождаемый резким неприятным свистом, а небо расчертили на части длинные огненные параллельные линии. Когда они погасли, стало почти совсем темно, но ненадолго, так как вслед за первым залпом последовал второй, третий и снова по стенам заметались --">