Борис Сенега - ИГЛЫ — ИГРЫ

физиономии.

— Ах, мой друг, здравствуйте. Давно же мы с вами…

Пьер нисколько не удивился, услышав голос друга в своём мозгу. Напротив, удивление показалось ему не уместным, даже бестактным в подобных условиях.

3

— Душевно рад встрече Ваше Сиятельство. Однако же, вот где довелось свидеться.

— Да, да такова жизнь. Вернее, то состояние, которое здесь именуется жизнью. Впрочем, вы я вижу молодцом мсье Пьер. Какой великолепный хвост и плавники, загляденье.

— О чём это вы князь?

— Не важно mon here, главное вы теперь на всегда избавлены от ваших идиотских les bons principes.

— Вы хотите сказать! — Пьер в ужасе выпучил глаза, пытаясь под всплыть на поверхность. — Но позвольте князь…

— А, хули толку, Петруша? — горестно усмехнулся Болконский. — Что есть, то есть. Вам еще» «подфартило», как здесь выражаются. Вы, полюбуйтесь, на кого я стал, похож. Полный отстой.

Князь Андрей, несколько раз, крутнулся вокруг своей оси, давая Безухову рассмотреть себя подробно.

— А, как же прошлое, — с дрожью в голосе осведомился Пьер?

— Через как, любезный граф. — Ответствовал Болконский. — Здесь есть только настоящее, и то, не для всех.

Пьер, сделал, несколько кругов вокруг лица друга, стараясь, успокоиться. На языке его вертелось миллион вопросов, но каким-то «шестым» чувством, он понимал, что князь Андрей не удовлетворит его любопытства. Не потому, что не захочет, он просто не в силах. это сделать, так как, не знает всего. И всё же, один вопрос, самый главный, как ему казалось, Пьер не мог не задать князю.

— Скажите князь, а видение. Я полагаю, что видел нечто?

— Фрагментарное Озарение. — Равнодушно сообщил Болконский. — Здесь такое случается, почти с каждым. Артефакт. Галлюциногенное обострение в период адаптации. Со мной тоже, признаться, происходит нечто подобное, но, всё реже и реже, слава Творцу. Привык, знаете. И потом…

Князь Андрей умолк, размышляя о чём-то своём.

Пьер, из деликатности не решаясь тревожить друга, осваивался в новом для себя качестве. Крутил, пируэты и увлечённо пускал пузыри, с лёгкостью открывая жаберные клапаны. Но вскоре, голос Болконского вернул его, к прежним мыслям.

— Друг мой, вы и вправду хотите знать, что случилось с нами ТАМ? — Князь Андрей,

энергично выпустил пару пузырей в сторону поверхности.

— Если это не затруднит вас. — Сконфуженно ответил Пьер.

До него, наконец, начинало доходить, что любые воспоминания о прошлом, а уж тем более предположения о будущем, на которые здесь неизвестно кем наложено строжайшее табу, причиняют Болконскому мучительные страдания. Но знать, ему до дрожи в плавниках хотелось знать, чем завершилась вся эта канитель.

— Извольте, только право, лучше было бы, всё оставить, как есть.

Князь, нахмурил, брови припоминая минувшее, и начал свой рассказ:

— К не частью для Наполеона, и к счастью для вас, затея, с убийством, благополучно провалилась. Виной тому, ваша не решительность, лень, и как это ни странно, ваше мягкосердечие.

— Ну конечно, припоминаю пожар, девочка. — Встрял Безухов.

— Не прерывайте меня, прошу вас. Всё и без того…

— Простите. Я умолкаю.

Лицо князя, плавно переместилось в скопление световых бликов и, он продолжил:

— Не только это. В тот день, Император, въехал в Москву на четыре часа раньше,

предполагаемого, вами срока. Из Драгомиловского предместья, по Арбату, прямехонько в Кремль. Вы, разумеется, всего этого знать не могли, так, что до некоторой степени это вас извиняет. Сама судьба была против вас. Главное же то, что вы колебались, вас снедали эмоции, сомнения. Вы, были не готовы свершить задуманное. Прежде всего, потому, что позволили чувствам взять вверх над разумом. Смерть вообще, и смерть Наполеона в частности, представлялась вам игрой, неким театральным действом если угодно. Где вы герой из плоти и крови, закалываете злодея понарошку. Занавес закроется. Потом взметнётся снова. Вы вместе с персонажами этой дикой пьесы, выйдите на поклон, а на утро проснётесь знаменитым. Вам хотелось прослыть убийцей Наполеона больше, нежели умертвить его. А девочка — это лишь предлог, внешний признак, и ничего более.