Бернард Шоу - Новая игра - воздушный футбол

интерес и пошел дальше, смирившись с необходимостью взбираться на гору.

Неподалеку паслась какая-то лошадь. Когда миссис Хэйрнс увидела ее, слабый луч небесного успокоения согрел ее душу. Хотя уже очень давно (с тех пор как угасли последние отблески ее юности, что произошло когда ей исполнилось двадцать четыре года) она не интересовалась ничем, кроме денатурата, в ней от рождения жила необъяснимая любовь, - собственно, не к лошадям, а, как она выражалась, к лошади. Это была неясная и невинная любовь, но она-то и побудила ее отдать свою руку покойному Альфреду Хэйрнсу, который в силу экономической необходимости был возчиком, а по призванию - браконьером. Этот любитель коней был слишком беден, чтобы держать лошадь. Но с другой стороны он был слишком беден и для того, чтобы иметь жилище в Лондоне, или двуспальную кровать, или даже костюм. Тем не менее у него всегда был лондонский адрес, он никогда не появлялся на улице в голом виде, и ни он, ни его супруга не спали на полу. Общество внушило ему, что человек обязан иметь жилище, постель и одежду независимо от того, может он себе это позволить или нет; и поэтому они у него были. Но столь же сильным было и его убеждение в том, что не менее необходима человеку и лошадь, и потому он всегда держал лошадь - даже когда ему было не по средствам содержать самого себя, - утверждая, что лошадь лишних расходов не требует и что она даже оправдывает затраты. Подобная точка зрения высказывается и по поводу автомобилей в восемьдесят лошадиных сил.

Бонавию Бэнкс привлекла в нем эта его страсть, которая была свойственна и ей. Она легко убедила его, что иметь жену так же необходимо, как и лошадь, и что это точно так же лишних расходов не требует. Она сделалась миссис Альфред Хэйрнс и родила тринадцать детей; одиннадцать из них умерли в младенчестве, потому что все родительские заботы отдавались лошади. Наконец лошадь околела, и безутешный Хэйрнс, не выдержав искушения, купил за четыре фунта великолепного чистокровного жеребца у вдовы одного джентльмена, который всего три дня назад заплатил за него двести тридцать фунтов. Но когда Хэйрнс вел домой свою выгодную покупку, жеребец так его отделал, что он умер от столбняка на другой день после того, как жеребца пристрелили. Так печально погиб Альфред Хэйрнс, жертва уз, связывающих человека и животное, - уз, которые свидетельствуют о том, что все живое едино.

Лошадь оторвала морду от травы, равнодушно посмотрела на миссис Хэйрнс, махнула хвостом, сделала несколько шагов туда, где зелень была еще не выщипана, и продолжала свою трапезу, как вдруг что-то шевельнулось в глубине ее памяти: она насторожила уши, подняла голову и взглянула на миссис Хэйрнс более внимательно. Наконец она направилась к ней, потом остановилась пощипать траву и, подойдя, спросила:

- Разве ты меня не помнишь?

- Чиппер! - воскликнула миссис Хэйрнс. - Не может быть!

- А вот и может, - сказал Чиппер.

Подобно валаамовой ослице, Чиппер заговорил. Вернее, миссис Хэйрнс отлично поняла, что он сказал, и даже не заметила, что на самом-то деле он не издал ни звука. Но и сама она не издала ни звука, хотя тоже этого не заметила. Здесь, на этой горе, беседы велись телепатическим способом.

- Чиппер, мне что, надо лезть на этот холм? - спросила миссис Хэйрнс.

- Да, - сказал Чиппер, - разве что я тебя подвезу.

- А ты не против? - спросила миссис Хэйрнс.

- Нисколько, - сказал Чиппер.

- Нет ли здесь повозки? - спросила миссис Хэйрнс. - А то я без седла ездить не умею. То есть я совсем не умею ездить верхом.

- Тогда тебе придется идти пешком, - сказал Чиппер. - Держись за мою гриву, и я помогу тебе забраться наверх.

Они вскарабкались по склону и уже почти подошли к воротам, когда миссис Хэйрнс вдруг пришло в голову спросить, что это за место и почему она туда идет.

- Это небеса, - ответил Чиппер.

- О Господи! - сказала миссис Хэйрнс, останавливаясь как вкопанная. Что же ты раньше молчал? Я ведь ничего такого не сделала, чтобы меня отправили на небеса.

- Верно, - сказал Чиппер. - Так ты хочешь пойти в ад?

- Не мели вздора, Чиппер, - сказала миссис Хэйрнс. - Неужели между адом и небесами ничего нет? Мы, конечно, не все святые, но ведь и не такие уж закоренелые грешники. Наверняка должно быть какое-нибудь местечко для простых людей, которым ничего особенного не требуется.

- Это - единственное место, которое я знаю, - сказал Чиппер, - и это действительно небеса.

- Может, там найдется кухня-другая, - сказала --">