Сьюзан Элоиза Хинтон - Изгои

беднее, чем вобы и средний класс. Ну и, наверное, бедовее тоже. Не как вобы, конечно, которые наезжают на грязеров и разносят дома, накачавшись со скуки пивом, и про которых в газетах сначала пишут, что они позорят весь город, а потом – что приносят неоценимую пользу обществу. Грязеры почти та же шпана, мы воруем, ездим на переделанных тачках, грабим автозаправки и время от времени сходимся на драки с другими бандами. Ну, то есть я-то как раз ничего такого не делаю. Попадись я полиции, Дэрри меня убьет. С тех пор как мама с папой погибли в автоаварии, нам троим можно жить вместе, только если мы себя хорошо ведем. Поэтому мы с Газом на неприятности стараемся не нарываться – и не попадаться, если нарываемся. То есть я что хочу сказать – почти все грязеры так себя ведут, и так же, как все, мы не стрижем волосы и носим джинсы с футболками, и кожаные куртки, и кроссовки или ботинки, и не заправляем рубашки в брюки.

Можно было дождаться, когда Газ или Дэрри придут с работы, и пойти в кино с кем-нибудь из них. Они бы меня отвели, или отвезли, или даже пошли бы со мной в кино, хотя Газ вечно ерзает и ни одного фильма поэтому нормально посмотреть не может, а Дэрри в кино просто помирает со скуки. Дэрри считает, что нечего, мол, глазеть на чужую жизнь, ему и своей хватает. А можно еще было попросить кого-нибудь из нашей банды сходить со мной, кого-нибудь из четырех парней, с которыми мы – я, Дэрри и Газ – вместе росли и которые нам как семья. Мы, считай, что братья, потому что когда растешь в таком спевшемся районе, как наш, всех знаешь как облупленных. Думай я головой, позвонил бы Дэрри, и он бы заехал за мной по пути с работы, или Смешинке Мэтьюсу – это парень из нашей банды, – если б я его попросил, он бы приехал за мной на машине, но иногда я просто ни о чем не думаю. Дэрри жутко бесится, когда я такие штуки откалываю, потому что я вроде как умный – у меня и оценки хорошие, и вообще я умный, и все такое, но головой я не думаю, и все тут. Ну и потом, я люблю ходить пешком.

Впрочем, я решил, что не так уж и люблю ходить пешком, когда заметил, что за мной тащится красный «корвейр». До дома было еще почти два квартала, поэтому я прибавил ходу. На меня еще ни разу не наезжали, но я видел Джонни после того, как он напоролся на четверых вобов, и зрелище это было не из приятных. После этого Джонни от собственной тени шарахался. Джонни тогда шестнадцать было.

Конечно, все было без толку – в смысле, шагу прибавлять, – и я понял это еще до того, как «корвейр» притормозил рядом со мной и из него вылезли пять вобов. Я здорово струхнул – я, конечно, крепкий, но для своих четырнадцати все равно маловат, а эти парни были все как один больше меня. Я машинально просунул большие пальцы в шлевки джинсов, ссутулился и стал прикидывать, удастся ли мне убежать, если я прямо сейчас рвану с места. Я вспомнил Джонни – какое у него было лицо, все в синяках и порезах, вспомнил, как он плакал, когда мы его нашли на поле почти без сознания. Джонни здорово достается дома, поэтому надо очень постараться, чтоб он заплакал.

Мне было холодно, но тут я разом вспотел. Ладони стали влажными, струйка пота побежала по спине. Со мной так бывает, когда мне по-настоящему страшно. Я огляделся, высматривая бутылку, палку, хоть что-нибудь – Стив Рэндл, лучший друг Газа, однажды отбитым бутылочным горлышком отмахался от четверых парней, – но рядом ничего такого не было. Так и стоял там как вкопанный, пока они меня окружали. Не умею я головой думать. Они, скалясь, не торопясь, медленно кружили вокруг меня.

– Эй, грязила, – сказал один наигранно-дружелюбным голосом. – Сейчас мы тебе поможем, грязила. Отрежем твои грязные длинные патлы.

На нем была клетчатая рубашка. До сих пор стоит перед глазами. Синяя рубашка в клетку. Один парень расхохотался, потом, понизив голос, выругался. Я не знал, что и сказать. Когда тебя вот-вот побьют, тем для разговора вообще немного, так что я помалкивал.

– Хочешь подстричься, грязер? – средних размеров блондин вытащил из заднего кармана нож, раскрыл его.

Тут я наконец придумал, что сказать.

– Нет.

Я попятился подальше от ножа. Ну и, разумеется, наткнулся на одного из вобов. Они меня вмиг повалили. Руки-ноги прижали к земле, один уселся мне на грудь и уперся коленями мне в локти, и если вам кажется, что это не больно, то у вас не все дома. Я чувствовал запах лосьона для бритья – «Английская кожа» – и застарелого табака и тогда еще подумал, дурак, не задохнусь ли до того, --">