Светлана Анатольевна Черникова (Кэту) - Светлана Черникова - Ишачий мост

Пиросмани!
(Поднимают бокалы, пьют. Молча прохаживаются вдоль берега тифлисские
живописцы).
Кирилл Зданевич (Пиросмани): Долго ли Вы пишете свои картины?
Пиросмани: Картины бывают разные, можно писать целый месяц или
даже год, и все будет, что писать.
Ле-Дантю: Вы знаете, что вы теперь самый настоящий, известный
художник? (Улыбается). Расскажите о себе подробнее.
Пиросмани (тихо, немного торжественно): Вы, наверное, все надо мной
насмехаетесь... Кто я? Все детство жил в Кахетии, с восьми лет осиротел, с тех
пор живу в Тифлисе.
(Помолчав). Думаю, мне около 60 лет... Здоровье оставляет меня... Можете
посмотреть, как я живу... здесь, неподалеку мой чулан. В котором я жил какое-то
время... темно, тесно... Там и спальня, и мастерская. В духанах тоже темно,
пахнет вином, но куда денешься... Там тепло, а в Дидубе, например под
лестницей, было холодно.
(Грустный, рассеянный молчит. С холстов и клеенок смотрят на него его
животные, люди, посетители духанов, смотрят – будто замерли в дыхании...
Падают со светлого Неба принесенные ветром, утренние цветы, покрывают
стол, падают в бокалы с вином и светятся).

1

Братья Зданевичи родились, жили и учились в Тбилиси. Их отец, педагог Михаил Андреевич,
был сыном польского революционера, высланного в Кутаиси из Варшавы за участие в
восстании 1863г. Мать, Валентина Кирилловна Гамреклидзе, воспитала в сыновьях интерес к
живописи, поэзии, музыке. Кирилл Зданевич учился в Петербургской Академии Художеств. Его
брат Илья был поэтом.

8

Ну, какой я художник, да еще известный? Так, работаю, мажу стены
разными рисунками и за это получаю стакан вина и тарелку харчо. В общем,
скандальная бедность...
(Тифлисские живописцы и критики садятся за стол, поднимают бокалы).
Известный тифлисский критик (тост): За процветание Грузии и славу
нашего народа! За конец войны!
Пиросмани (тихо): На нашей земле бесконечно идет война...
А мне хочется рисовать другой мир, в котором нет выстрелов войны,
набегов лезгин, турецкого плена, шаха Абаса, где нет труда без продыха и
нужды без предела. Я рисую мир души моей Грузии, каким он должен быть,
каким он был когда-то, каким, верю, еще будет!
Илья Зданевич: Но что же будет с вашими картинами? Везде Нищета,
бедность, раненые... Кто позаботится об искусстве?
Пиросмани: Не знаю. Войне нет конца... Дорожает жилье, продукты,
умирают люди. Недавно умерли писатели Акакий Церетели, Нико Ломоури,
Важа Пшавела. На смену бестолковому Закавказскому комиссариату пришел
такой же глупый и бесполезный Закавказский сейм... Они пытались как-то
удержать развал Закавказской республики (вздыхает). С севера потянулись
тысячи беженцев, с другого края в сторону Баку потянулись эшелоны частей,
которые уходили с ненавистного турецкого фронта. Стрельба, кровь, человечье
мясо... Ужасное зрелище! Министры все выясняли, кто же главный виновник
Шамхорской трагедии... И между делом, в центре Тифлиса, в Александровском
саду, зверски расстреляли митинг... Опять начались разбирательства, кто
виноват... А в это время, вы же сами видели... когда приехали, город полон
разбойничьих банд.
Кирилл Зданевич: В Илью стреляли из фаэтона ночью!
Илья Зданевич: Да...
Пиросмани: Грабежам и насилию нет предела. Бесконечный раздор,
смерть... Увы... Нет иных прогнозов на будущее.
Кирилл Зданевич: Я с трудом организовал выставку Ваших картин и хочу
выкупить из духана Титичева все ваши работы. Я их увезу все, что сможет
вместить мой фаэтон, в Москву, а Ле-Дантю мне поможет...
Ле-Дантю: Я отправлюсь с вашей выставкой в Париж! Это великие холсты
и клеенки! Вы слышите?! (Обращается к напряженно молчащим тифлисским
журналистам и духанщикам, сидящим за столом).
Титичев: Пока я хозяин духана «Эльдорадо», в котором много последних
картин Пиросмани... И пока еще... (прислушивается к выстрелам), мой духан
пока еще не закрыли... Хотя это, верно, случится в ближайшее время... Работа
теперь не та... Надо до лучших времен отсидеться в деревне... Но пока я хозяин
картин... тех, что хранятся в моем духане.
Кирилл Зданевич: Сколько Вы хотите?
Титичев: На вес золота.
Кирилл Зданевич: Плачу золотом!
(С гор, усыпанных, будто внезапной сединой, белым снегом, съезжает
фаэтон. Зданевичи, – Кирилл и Илья, – вместе с Ле-Дантю выносят из духана
«Эльдорадо» картины Пиросмани. Складывают также картины, стоящие на
берегу. Одна, вторая, третья... Смотрят с --">