Юрий Валентинович Трифонов - Победитель шведов

лениво катился к центру, волоча за собой клюшку. Трибуны бушевали. Они получили долгожданное, но это только растравило голод. Им хотелось еще, еще!..

– «Дуган», молодчик! Браво, Дуганов!

– Дави! Дави!.. – хрипло вопил «Тумба».

Алеша сжимал кулаки в холодных варежках, на глазах его были слезы. Он наслаждался молча. Он наслаждался восторгом, бушевавшим вокруг его любимца. Дугановская тройка уехала на двухминутный отдых. Когда Дуганов вернулся, трибуны взбурлили вновь, требуя продолжения. «Зеленые» зажали «оранжевых» в зоне. Стоял непрерывный треск, как будто в несколько топоров рубили дрова, но это была тончайшая молниеносная работа, за которой не успевал следить глаз.

Вторую шайбу Дуганов забросил своим обычным, «дугановским», приемом: на большой скорости протаранил заслон защитников, обогнул сзади ворота и коротким кинжальным ударом воткнул шайбу. Потом были еще шайбы. Был перерыв. Для развеселения озябшей публики репродукторы запустили джаз, и толстые женщины в белых халатах поверх шуб разносили по рядам глинтвейн и горячие сосиски.

Все плясали, чтобы согреться, и трибуны тряслись от топота.

А в третьем периоде случилось наконец то, ради чего все мальчишки избирали места в нижних рядах. От резкого удара шайба вылетела с катка и упала в сугроб. Судья взял другую шайбу, игра продолжалась. Но к сугробу устремились с разных сторон мальчишки. Они бежали, проваливаясь в снегу, падали, хватали друг друга за ноги. Кто-то добежал первый и рылся в сугробе, отыскивая драгоценность. На него сейчас же обрушились остальные. Здесь были ребята с чужих дворов, большие парни и мелюзга, и все они на потеху зрителям возились в снегу отчаянной «кучей-малой». У Алеши сорвали шапку. Рот его залепило снегом. «Тумба» стоял в середине свалки и отряхивался, как медведь. На его плечах и шее висели пацаны, но Алеша видел, что заветный черный кружок зажат у «Тумбы» в зубах.

«Тумбу» ломали, тянули вниз, и все же, падая, он успел выдернуть руку и бросить шайбу Алеше.

– Лешка, держи!

Зрители хохотали. Милиционер, не решаясь бежать по глубокому снегу, чтобы не потерять достойного вида, издали что-то грозно кричал. Куча-мала вдруг рассыпалась. Алеша примчался на место, зажимая в мокрой ладони шайбу, потом прибежали остальные ребята, и последним «Тумба», у которого оторвались все пуговицы на пальто.

Сидя на скамейке и вытряхивая снег из валенок, переговаривались возбужденно:

– А эти-то, из дома двенадцать...

– Колька Седой за них был...

– А пацанов набежало! Штук сто!

Все были очень горды победой. «Тумба» отфыркивался, вытирал варежкой малиновое лицо и хвастливо басил:

– А я этому ка-ак дам!

Алеша смотрел на его надутые щеки, толстые, побагровевшие руки, от которых валил пар, и с тайным уважением думал: «А все-таки хорошо, что «Тумба» с нашего двора. С ним не пропадешь».

Игра кончилась поздно. Продрогшие и измученные ребята стояли в толпе у северных ворот, ожидая, когда выедет автобус с победителями. Потом некоторое время бежали за автобусом. На один миг, как видение, мелькнул в окне Дуганов – в пыжиковой шапке, в очень красивом светло-коричневом пальто цвета шоколадного мороженого.

Дуганов смотрел прямо перед собой суровым геройским взглядом. Кто-то из ребят успел постучать в окно, но Дуганов не оглянулся.

Потухли прожекторы на высоких мачтах. По темной улице к троллейбусам, метро и трамваям бежали люди. Все бежали, чтобы согреться. И Алеша тоже бежал, размахивая окоченевшими руками. Он знал, что дома ждет взбучка от матери («Опять хоккей! Опять ноги мокрые!), и его бил озноб от холода, пережитого волнения и страха перед взбучкой, но сердце его ликовало.

* * *

Снежным комом катилась зима.

Москва ежилась от морозов, звенела гололедью и сыро дымилась от внезапных оттепелей, а хоккейный сезон шел своим чередом.

Однажды, возвращаясь из школы домой, Алеша вбежал во двор – и замер. Возле подъезда стоял человек в пыжиковой шапке и в коротком пальто цвета шоколадного мороженого.

– Паренек, где тут квартира тридцать два?

Разинув рот, Алеша смотрел в лицо, знакомое по сотням фотографий. Вблизи великий человек вовсе не выглядел громадным. Он был обыкновенного роста, очень молодой и стройный и похож на стилягу. К тому же он сосал конфету.

– Здесь... – сказал Алеша и беспомощно оглянулся: двор был совершенно пуст.

– На каком этаже?

– На пятом.

Это была квартира, соседняя с Алешиной. Дуганов вошел в подъезд, --">