Федор Александрович Абрамов - Собрание сочинений в 3х томах. Том 3

пятно, уже звезды высыпали на небе (да,
все вдруг — и туман, и звезды), а я все сидел и сидел
и распалял себя.
Меня звали. Звал сам Максим, звала Евгения, а я
закусил удила и — ни слова. У меня даже одно время
появилась было мыслишка укатить на ночлег в Русиху — большую деревню, километра за четыре, за три
вниз по реке, да я побоялся заблудиться в тумане.
И вот я сидел, как сыч, в лодке и ждал. Ждал, когда
на той стороне погаснет огонь. С тем, чтобы хоть нена­
долго, до завтра, до утра, отложить встречу со старухой.
Не знаю, сколько продолжалось мое сиденье в лод­
ке. Может быть, два часа, может быть — три, а может,
и четыре. Во всяком случае, по моим расчетам, за это
время можно было и поужинать, и выпить уже не один
раз, а между тем на той стороне и не думали гасить
огонь, и желтое пятно все так же маячило в тумане.
Мне хотелось есть — давеча, придя из лесу, я так
спешил на рыбалку, что даже не пообедал, меня коло­
тила дрожь — от сырости, от ночного холода, и в конце
концов — не пропадать же — я взялся за весло.
Огонь на той стороне сослужил мне неоценимую
службу. Ориентируясь на него, я довольно легко, не
блуждая в тумане, переехал за реку, затем так же лег­
ко по тропинке, мимо старой бани, огородом поднялся
к дому.
В доме, к моему немалому удивлению, было тихо, и,
если бы не яркий огонь в окошке, можно было бы по­
думать, что там уже все спят.
Я постоял-постоял под окошками, прислушиваясь, и
решил, не заходя в избу, подняться к себе на вышку.
Но зайти в избу все-таки пришлось. Потому что, от­
воряя ворота, я так брякнул железным кольцом, что
весь дом задрожал от звона.
— Сыскался? — услышал я голос с печи. — Ну, сла­
ва богу. А я лежу и все думаю, хоть бы ладно-то все
было.
— Д а чего неладно-то! — с раздражением сказала
Евгения. Она тоже, оказывается, не спала. — Это вот
8

для тебя светильню-то выставила,— кивнула Евгения на
лампу, стоявшую на подоконнике за спинкой широкой
никелированной кровати. — Чтобы, говорит, постоялец
в тумане не заблудился. Ребенок постоялец-то! Сам-то
уж не сообразит, что к чему.
— Да нет, всяко бывает,— опять отозвалась с печи
старуха. — Кой год у меня хозяин всю ночь проплавал
по реке, едва к берегу прибился. Такой же вот туман
был.
Евгения, охая и морщась, начала слезать с кровати,
чтобы покормить меня, но до еды ли мне было в эти
минуты! Кажется, никогда в жизни мне не было так
стыдно за себя, за свою безрассудную вспыльчивость,
и я, так и не посмев поднять глаза кверху, туда, где
на печи лежала старуха, вышел из избы.
з
Утром я просыпался рано, как только внизу начина­
ли ходить хозяева.
Но сегодня, несмотря на то, что старый деревянный
дом гудел и вздрагивал каждым своим бревном и каж­
дой своей потолочиной, я заставил себя лежать до вось­
ми часов: пусть хоть сегодня не будет моей вины перед
старым человеком, который, естественно, хочет отдох­
нуть с дороги.
Но каково же было мое удивление, когда, спустив­
шись с вышки, я увидел в избе только одну Евгению!
— А где же гости? — Про Максима я не спрашивал.
Максим после выходного на целую неделю уходил на
свой смолокуренный завод, где он работал мастером.
— А гости были да сплыли,— веселой скороговоркой
ответила Евгения. — Иван домой уехал — разве не чул,
как мотор гремел, а мама, та, известно,— за губами
ушла.
— За губами! Милентьевна за грибами ушла?
— А чего? — Евгения быстро взглянула на старин­
ные, в травяных узорах часы, висевшие на передней сте­
не рядом с вишневым посудным шкафчиком. — Еще пя­
ти не было, как ушла. Как только начало светать.
— Одна?
— Ушла-то? Как не одна. Что ты! Который год я тут
живу? Восьмой, наверно. И не было вот годочка, чтобы
она в это время к нам не приехала. Всего наносит, И со9

леных, и обабков, и ягод. Краса Насте. — Тут Евгения
быстро, по-бабьи оглянувшись, перешла на шепот: —
Настя и живет-то с Иваном из-за нее. Ей-богу! Сама
сказывала весной, когда Ивана в город возила от вина
лечить. Горькими тут плакала. «Дня бы, говорит, не му­
чилась с ним, дьяволом, да мамы жалко». Да, вот та­
кая у нас Милентьевна,— не без гордости сказала Евге­
ния, берясь за кочергу. — Мы-то с Максимом оживаем,
когда она приезжает.
И это BeptHO. Я никогда еще не видел Евгению такой
легкой и подвижной, ибо по утрам она, шлепая по дому
в старых разношенных валенках и в стеганой телогрее,
всегда --">