Василий Николаевич Кукушкин - До новой встречи

Василий Кукушкин – До новой встречи

1

Тяжелый танк протиснулся между каменными столбами ограды старого парка, в нескольких местах разбитой снарядами. Обогнув трехгранные зубья надолб и глубокий ров, он пополз по аллее, оставляя на мокром песке глубокие отпечатки гусениц. В конце аллеи танк резко остановился перед зданием с белыми колоннами, выщербленными ветрами и дождями.

Из люка высунулась рука в кожаной перчатке и осторожно доставила солдатский вещевой мешок. Вслед за мешком появилась голова в танковом шлеме, а секунду спустя — рослый человек в белых бурках и коротком полушубке, опоясанном ремнями. На полевых офицерских погонах поблескивали три большие звезды.

Это был известный на Ленинградском фронте командир гвардейского танкового полка Алексей Андреевич Камчатов.

— Поторапливайтесь! — крикнул он в раскрытый люк. — Опаздываем…

Из люка показалась голова в лохматой ушанке. Камчатов, широко расставив ноги, легко вытащил наверх подростка в солдатской шинели. Забинтованная левая рука подростка покоилась на перевязи. И все же, даже в военной форме, он выглядел школьником.

— Приехали, — тихо произнес Камчатов и долгим взглядом посмотрел на здание. В простуженном голосе полковника исчезла прежняя суровость. — Здесь, Вадим, будешь жить и учиться.

Вадим щелкнул каблуками, взял под козырек.

— Товарищ полковник, разрешите обратиться.

Еще днем Камчатов ответил бы по-воински. Сейчас же он не мог сдержать свои чувства, усталое, задумчивое лицо осветила мягкая улыбка. Так смотрит отец на удальство сына. Вадим понял полковника и уткнулся лицом в его полушубок, забыв, что по уставу младшему сержанту так вести себя не положено.

— Настало время, Вадим, выбирать профессию, — стараясь не выдать своего волнения, говорил Камчатов. Твердый в своих решениях, он давно уже был обеспокоен судьбой мальчика. Отправить его в детский дом — по возрасту не подойдет, в техникум — не дотянул полторы зимы. Решать же было необходимо, — паренек, прижившийся у танкистов, третий год деливший с ними все тяготы фронтовой жизни, переходил, что называется, в «опасный возраст». На днях старшина включил мальчишку на табачное и водочное довольствие, хорошо, начальник штаба заметил и вычеркнул его фамилию из списка.

Наверх бесшумно выбрался экипаж командирской машины. Танкисты молча прислушивались к прощальной беседе.

Камчатов поднес близко к глазам светящиеся наручные часы, нахмурился:

— Быстрее, по-солдатски…

Водитель танка, молчаливый украинец Овчаренко, крепко обнял Вадима, поцеловал в лоб и подтолкнул — точно передал — башенному стрелку, а тот — радисту. Танкисты, провожая приемыша полка, совали ему в карманы свои солдатские подарки.

Первым спрыгнул на землю командир. Вадим намеревался последовать за ним, однако полковник недовольно замахал рукой: малейшее неосторожное движение могло разбередить рану.

— Подожди, малыш, — Овчаренко кивнул башенному стрелку. Два солдата опустили Вадима на землю, радист подал мешок.

От площадки, где остановился танк, к парадной вела дорожка, густо посыпанная крупным морским песком. Камчатов быстро взбежал по ступенькам, распахнул дверь. На улицу вырвался сноп света и острым клином упал на дорожку и деревья. Вадим отстал от полковника, оглянулся. На танке, тесно прижавшись друг к другу, махая шлемами, стояли танкисты. Он шагнул было к ним — обнять их еще раз, пожать руки — и остановился. В темноте раздался протяжный свисток, кто-то крикнул:

— Закрывай дверь!

Из-за кустов выскочил маленький человек, обеими руками придерживая полы плаща.

— Демаскируете государственный объект, а еще военные! Отправлю к коменданту…

— Протри глаза, — цыкнул на него Вадим. — Не видишь, с кем говоришь? Полковника к коменданту отправит, вот герой!

Разгорелась ссора, но полковник окликнул Вадима, пропустил его вперед и плотно прикрыл дверь. На улице стало темнее прежнего, старинный дом с наглухо замаскированными окнами казался нежилым.

В вестибюле Камчатова и Вадима встретил дежурный — худощавый, шустрый