Андрей Васильевич Кривошапкин - Белая дорога

нами по рации связывается. У него дела поважнее, чем твои седла!

— А вы, Архип Степанович, почему о нас не заботитесь? — наступал Мучитов.

— Мы заботимся по мере возможностей. Но у нас свои трудности. У нас четырнадцать стад. Многие бригады пастухами полностью не укомплектованы. Вот ты убегаешь… Скажи мне, где я найду людей? Вы, молодежь, не больно в оленеводы стремитесь… — Урэкчэнов сверкнул маленькими, медвежьими глазками.

— Не знаю, где вы людей найдете. Лично я пастухом больше работать не буду. — Степан посмотрел на Тамару, словно хотел еще что-то сказать, но передумал, ушел, с силой хлопнув дверью.

Урэкчэнов с досадой швырнул ручку на стол, та скатилась на пол. Но он не обратил на это внимания, с грохотом отодвинул стул, вышел из-за стола, начал ходить из угла в угол, будто зверь в клетке.

— Я и директору совхоза, и управляющему говорил об этих проклятых седлах…

— Да, сейчас не каждый умеет их делать, — вздохнула Тамара.

— Молодые не умеют! И не хотят учиться! А старики…

— Скоро оленьи седла у нас из синтетики будут. Всех обеспечим.

— Откуда знаешь? — оживился Урэкчэнов. — В газетах читала?

— Нет. Просто я уверена в этом, — заулыбалась Тамара. — Должен же быть какой-то выход…

— Скоро! Фантазия это! Нам седла сегодня нужны. А где их взять?

— Архип Степанович, мы рождены, чтоб сказку сделать былью…

— Брось, Тамара, лекции мне читать. Занимайся лучше такими, как Степан, чтобы не бежали от оленей… А! — воскликнул вдруг заведующий так громко, что девушка даже испугалась. — Ведь дед Семен прилетел! Жена у меня вчера вернулась, видела его в аэропорту. Хочет, говорит, сразу в стадо поехать. Тамара, я к управляющему!

2

— Вот человек! — восхитился Мэтин Петрович, услышав от Урэкчэнова о старом Семене. — Хочет сразу в стадо поехать? Это бы хорошо было!

— Хоть бы сделал нам несколько седел. Мы еще вчера об этом говорили, помните?

— О седлах помню. Попрошу деда зайти к нам, может, уговорю. Еще что у тебя?

— Мэтин Петрович, мне срочно оленевод нужен, — тихим, сдавленным голосом проговорил Урэкчэнов и тяжело вздохнул.

— Как же так? Ведь мы вместе бригады укомплектовывали? — удивился управляющий.

— Степан приехал из шестого стада. Отказался работать. Я изо всех сил пытался его образумить, но ничего не вышло. В город, говорит, уеду…

— Да? А с чего это вдруг? В чем причина, как он все объяснил? — Управляющий нахмурился и недоверчиво посмотрел на Урэкчэнова.

— Парень он молодой, современный, ему подавай все готовое. Нет готового — работать не будет. Вот и вся причина, — снова вздохнул Архип Степанович.

Управляющий помолчал, обдумывая услышанное и что-то прикидывая в уме. Покосился на Урэкчэнова.

— Ты вот что, Архип Степанович… — Адитов опять помолчал, — поговори-ка еще раз с парнем, объясни ему…

— Пока я буду этого типа уговаривать, волки там такой беды натворят… Не расхлебать после…

— И все же поговори! — жестко прервал его управляющий. — Сегодня же!

— Я плохой агитатор, Мэтин Петрович. Пусть катится ко всем чертям, — резко ответил Урэкчэнов. — Нянчиться тут со всяким!

— Каждый руководитель обязан быть агитатором.

— Если мы все начнем агитацией заниматься, лодырям в ножки кланяться, руководить некогда будет! Руководитель должен приказывать, а остальные выполнять.

— На одних приказах далеко не уедешь, — возразил Адитов.

— Уговорами тоже ничего не добьешься…

— А ты не уговаривай, убеждай. Убеди того же Степана вернуться в бригаду. Если хочешь, понимай это как мой приказ! Тебе нравится, когда приказывают, вот и действуй!

Урэкчэнов резко поднялся, зло глянул на управляющего и, ничего не сказав, поспешил к выходу…

3

— Яв укчэнэс. Здравствуй, что нового? — тихо поздоровался дед Семен. — Зачем звал старика?

— Здравствуй, абага!^[2] — Адитов улыбнулся, пожал его сухонькую морщинистую руку. — Садись вот здесь, — поставил стул возле печки.

— Спасибо, сынок. Спину погреть нехудо, — старик сел, степенно вытащил деревянную трубку и мешочек с табаком. Долго вытряхивал пепел из трубки, выковыривая его острием ножа, снова набил табаком и закурил. Едкий табачный дым сизым облаком поплыл по комнате. Старик придавил тлеющий табак большим пальцем правой руки и с удовольствием затянулся. Мэтин Петрович ждал, пока --">