Юрий Иосифович Визбор - Ночь на плато

по профессии?

– Экскаваторщик. Учусь на втором курсе университета на истфаке.

– Пишете стихи?

– Нет, – засмеялся Чуприков, – куда мне…Просто люблю их. И все.

– А зачем вам пять экземпляров мартыновского сборника?

– Для ребят.

– Каких ребят?

– Наших, с плато.

– Им нужны стихи? – вырвалось у Аксаута.

– А как же, – серьезно сказал Чуприков. – Так пришлете?

– Умру! – весело сказал Аксаут и стукнул кулаком по столу.

– Это ни к чему, – сказал Чуприков. – Сначала пришлите!

Почти ослепший от синего света, постаревший на пять лет, измученный, словно семейным скандалом, Аксаут решил не перечитывать написанного (знал, что сейчас все понравится, а завтра – другое дело), добрался до своего мешка и тут же заснул.

Ему предстояло пробыть на плато еще пять дней. За эти дни он так ни разу и не увидел самого плато, потому что из пяти состояний погоды, которые когда-либо наблюдались на плато, функционировали только три средних состояния и не было ничего видно. Он подружился с Зайчуком и очень будет жалеть о том, что на плато сухой закон. Здесь, на плато, он напишет жене самое трогательное за всю их жизнь письмо. С ним хорошо поладят ребята, и он будет долго прощаться со всеми у «людских» тракторных саней, и летящий снег на всей дороге вниз будет стучать в его капюшон, как разлука. Он пройдет по улицам уже как будто давно знакомого города, и совершенно неизвестный человек остановит его и спросит: «Как там наверху?» И Аксаут ответит: «Дует…»

Через месяц Аксаут пришлет Чуприкову «Историю археологии» Арциховского, которую, как оказалось, достать и в Москве было сложно, и семь сборников «Первородство», а Зайчуку – гранки северных стихов. И Зайчук «от имени коллектива строителей» напишет ему письмо, которое Аксаут никому не покажет. В этом письме будет сказано: «Дорогой Михаил Борисович! Мы получили Ваши стихи и читали их. Спасибо Вам, что Вы научили нас жить».

1965

--">