Александра Никандровна Прудникова - Тихий домик

выронил пистолет и медленно сполз на пол.

* * *

Комбриг уже пустил красную ракету.

Операция подходила к концу.

Из подвалов гестапо были выпущены узники. Со слезами радости на глазах кидались они к партизанам, обнимали и целовали своих освободителей.

Весь гарнизон уничтожить не удалось. Около двухсот гитлеровских солдат, не принимая боя, ринулись на запад.

По пути их обстреливали партизаны.

В Верино ярко пылали здания комендатуры, гестапо, казарм, а от железнодорожного вокзала подымался в небо густой дым.

Возбужденные, разгоряченные боем партизаны шли по хрустящим под ногами осколкам стекла.

И всюду их радостно встречали местные жители.

* * *

…Партизаны уходили.

Комбриг уже поздравил комиссара Глазова:

— Операция прошла удачно…

В тот же день началась эвакуация детей.

В детском доме слышали взрывы и видели зарево пожаров над Верино. И разнеслось по палатам сначала тихое, потом все нарастающее «ура-а!!!»

Конечно, это была большая победа. Тех, кто делал ставку на детский дом, не осталось в живых.

Но вместе с радостью пришла и грусть. Воспитатели должны были уйти в партизанский отряд, временно оставить детей.

— Да разве вы будете одиноки? — воскликнул Никита Степанович, когда зашел об этом разговор. — Никогда на нашей, советской земле дети не будут чувствовать себя одинокими! Если хотите, в этом одна из причин того, почему Советскую власть победить невозможно.

Прощание было трогательным.

Конечно, не обошлось и без слез.

Плакали дети, плакали воспитатели. Слишком много пришлось пережить за эти долгие месяцы жизни на оккупированной врагом территории.

Дети благодарили партизан. Они плотной толпой окружили комбрига и комиссара.

— Вы совершили подвиг! — воскликнул Никита Степанович, обращаясь к комбригу и ко всем партизанам.

— Сама операция — дело нескольких часов, — ответил комбриг. — Но этому предшествовали месяцы подготовки. О них-то нам никогда не забыть!.. С того самого момента, как разведчик Сташенко увидел обоз с детьми, идущий через мост… Да-да, с первого донесения Сташенко и командира отряда Скоблева мы начали подготовку к сегодняшнему дню!..

Комбриг обвел взглядом своих товарищей по оружию.

— Разведчик Сташенко сделал очень многое для спасения детей…

Теперь комбриг посмотрел на ребят.

— Он отдал жизнь не напрасно!.. Мы не забудем и педагога Рыжеволову, по нашему заданию пришедшую в детский дом. Благодаря ее стараниям дети не умерли с голоду в самые трудные месяцы оккупации… Теперь известно, что гитлеровцы расстреляли ее вместе с детьми. С вашими товарищами, которыми вы должны гордиться…

Ребята вспомнили тех, кого больше никогда не увидят. А ведь они были лучшими из лучших: Володя Большой, Володя Маленький, Вася Попов, Саша…

— Стало известно и о том, что директор вашего детского дома Виктор Иванович Шаров стал жертвой коварного врага, агента фашистской разведки, который проник в детский дом под именем Лидии Совы…

Среди детей раздался удивленный шепот.

— Она убила ножом Шарова, она выдала разведчика Сташенко, она проводила опыты над детьми, испытывая на них новые гитлеровские лечебные препараты…

— Гадина! Гадина!.. — вырвалось у Зины.

— Она не ушла от расплаты, — продолжал комбриг. — Так же, как не ушли от расплаты матерый шпион гестаповец Кох, изменник Родины полицай Бугайла…

— Смерть фашистским захватчикам и их прихвостням!.. — глухо произнес Никита Степанович.

Дети и партизаны дружно повторили:

— Смерть… Смерть… Смерть!..

Потом комбриг снял с головы фуражку.

— Вечная память героям, павшим в борьбе за свободу и независимость нашей Родины!..

Все замерли в минуте молчания.

— А теперь — в дорогу… — решительно сказал комбриг. — Начинается последний этап…

Повариха Авдотья Николаевна, как заботливая бабушка, подбежала к ребятам и каждому что-нибудь совала «на дорожку» — одному хлеб, другому колбасу, третьему сахар… Она никак не могла сжиться с мыслью, что дети останутся одни, попадут в чужие руки…

— Да как же вы там будете жить-то у чужих людей! Да накормят ли вас там? Да позаботятся ли, как мы-то все заботились, — причитала Авдотья Николаевна.

— Товарищи! Минуточку внимания! — попросил слова Никита Степанович. — Наши дети идут не к чужим людям! Нет! Они идут к своим. Да-да, к тем, кто помогал детям… Мы их не --">