Борис Натанович Стругацкий , Аркадий Натанович Стругацкий - Жиды города Питера, или невесёлые беседы при свечах [СИ]

Аркадий Стругацкий Борис Стругацкий
Жиды города Питера, или невесёлые беседы при свечах

Комедия в двух действиях

Назвать деспота деспотом всегда было опасно. А в наши дни настолько же опасно назвать рабов рабами.

Р. Акутагава

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Кирсанов Станислав Александрович, 58 лет.

Зоя Сергеевна — его жена, 54 года.

Александр — их старший сын, 30 лет.

Сергей — их младший сын, 22 года.

Пинский Александр Рувимович — старый друг, 58 лет.

Базарин Олег Кузьмич — добрый знакомый, 55 лет.

Артур — друг Сергея, 22 года.

Егорыч — сантехник, 50 лет.

Чёрный Человек.

Действие первое

Гостиная-кабинет в квартире профессора Кирсанова. Прямо — большие окна, задёрнутые шторами. Между ними — старинной работы стол-бюро с многочисленными выдвижными ящичками. На столе — раскрытая пишущая машинка, стопки бумаг, папки, несколько мощных словарей, беспорядок.

Посредине комнаты — овальный стол, — скатерть, электрический самовар, чашки, сахарница, ваза с печеньем. Слева, боком к зрителям, установлен огромный телевизор. За чаем сидят и смотрят заседание Верховного Совета: хозяин дома профессор Станислав Александрович Кирсанов, рослый, склонный к полноте, украшенный кудрявой русой шевелюрой и бородищей, с подчёркнуто-величавыми манерами потомственного барина, в коричневой домашней толстовке и спортивных брюках с олимпийским кантом; супруга его, Зоя Сергеевна, маленькая, худощавая, гладко причёсанная, с заметной сединой, нрава тихого и спокойного, очень аккуратная и изящная (в далёкой молодости — балерина), — она в строгом тёмном платье, на плечах — цветастая цыганская шаль; их сосед по лестничной площадке и приятель дома Олег Кузьмич Базарин, толстый, добродушнейшего вида, плешивый, по сторонам плеши — серебристый генеральский бобрик, много и охотно двигает руками, когда говорит — для убедительности, когда слушает — в знак внимания, одет совершенно по-домашнему — в затрапезной куртке с фигурными заплатами на локтях, в затрапезных же зелёных брючках и в больших войлочных туфлях.

Из телевизора доносится: «Итак, товарищи… Теперь нам надо посоветоваться… Вы хотите выступить? Пожалуйста… Третий микрофон включите…»

Кирсанов: Опять эта харя выперлась! Терпеть его не могу…

Базарин: Бывают и похуже… Зоя Сергеевна, накапайте мне ещё чашечку, если можно…

Зоя Сергеевна (наливая чай): Вам покрепче?

Базарин: Не надо покрепче, не надо, ночь на дворе…

Кирсанов (с отвращением): Нет, но до чего же мерзопакостная рожа! Ведь в какой-нибудь Португалии его из-за одной только этой рожи никогда бы в парламент не выбрали!

Разговор этот идёт на фоне телевизионного голоса — рявкающего, взрыкивающего, митингового: «Я говорю здесь от имени народа… Четверть миллиона избирателей… И никто здесь не позволит, чтобы бесчестные дельцы наживались, в то время как трудящиеся едва сводят концы с концами…»

Голос Нишанова: «То есть я вас так понимаю, что вы предлагаете голосовать сразу? Очень хорошо. Других предложений нет? Включите режим регистрации, пожалуйста…»

Кирсанов: Сейчас ведь проголосуют, ей-богу.

Зоя Сергеевна: А это с самого начала было ясно. Неужели ты сомневался?

Кирсанов: Я не сомневался. Но когда я вижу, что они сейчас проголосуют растратить шестнадцать миллиардов только для того, чтобы неведомый Сортир Сортирыч получил возможность за мой счёт ежемесячно ездить в Италию… и даже не сам Сортир Сортирыч, а его зять-внук-племянник… Только для этого заключается контракт века, который по сю сторону никому решительно, кроме Сортир Сортирыча, не нужен… загадят территорию величиной с Бенилюкс… отравят двадцать четыре реки… завоняют всю Среднерусскую возвышенность… Но зато племянник Сортир Сортирыча на совершенно законном основании сможет теперь поехать за бугор и купить там себе «тойоту»…

И в этот момент в квартире гаснет свет.

Кирсанов: Что за чёрт! Опять?

Базарин (уверенно): Пробки перегорели. Говорил я вам, что не надо этот подозрительный самовар включать…

Кирсанов: Да при чём здесь самовар?.. Подождите, я сейчас пойду посмотрю… Ч-чёрт, понаставили стульев…

Зоя Сергеевна: Нет, это не пробки перегорели. Это опять у нас фаза пропала.

Базарин (с недоумением): Куда пропала? Фаза? Какая фаза?

Слышны какие-то шумы и неясные голоса с --">