Библиотека knigago >> Проза >> Советская проза >> В стороне от фарватера. Вымпел над клотиком

Алексей Ильич Реутов - В стороне от фарватера. Вымпел над клотиком

В стороне от фарватера. Вымпел над клотиком
Книга - В стороне от фарватера. Вымпел над клотиком.  Алексей Ильич Реутов  - прочитать полностью в библиотеке КнигаГо
Название:
В стороне от фарватера. Вымпел над клотиком
Алексей Ильич Реутов

Жанр:

Советская проза, Морские приключения

Изадано в серии:

неизвестно

Издательство:

Мурманское книжное издательство

Год издания:

ISBN:

неизвестно

Отзывы:

Комментировать

Рейтинг:

Поделись книгой с друзьями!

Помощь сайту: донат на оплату сервера

Краткое содержание книги "В стороне от фарватера. Вымпел над клотиком"

Повести Реутова написаны: первая в 1961 году, вторая — в 1962-м, ее автор не успел закончить. Работу завершил мурманский писатель Станислав Панкратов. Повести поочередно выходили в Мурманском книжном издательстве. Затем, в 1970 году, повести выходят одной, общей, книгой в переработке С. Панкратова. Книга эта была встречена с интересом и молодыми читателями, теми, кто не встречался с Реутовым-писателем и с Реутовым-капитаном, и читателями старшего поколения, в том числе теми, кто хорошо знал автора. 50-тысячный тираж разошелся быстро. Книга Алексея Ильича рассказывает о моряках торгового флота и о тех проблемах, которые пришлось решать людям его поколения на фарватере строительства коммунистического общества. Проблемы эти, частично, уже решены. Но ценность повестей капитана Реутова еще и в том, что он страстно и убедительно обращается к уму читателя, заставляя думать, заставляя видеть вокруг себя все, что еще мешает нашему движению вперед. По этой причине и в ответ на многочисленные просьбы читателей выходит новое издание повестей капитана Алексея Ильича Реутова.
(аннотация книжного издания 1973 года)

Читаем онлайн "В стороне от фарватера. Вымпел над клотиком". [Страница - 3]

враждебный взгляд, будто Люся ему бог весть когда задолжала сумму и не отдает. Другой — трепло ведь несчастное — станет вдруг грустным и молчаливым, слова из него не вытащишь, словно у него все родственники сразу померли. Третий, умница и человек, при Люсе открывал рот для того только, чтобы произнести какую-нибудь отчаянную чепуху. И каждый, так или иначе, начинал добиваться уединения с Люсей, а когда уединение удавалось, совершенно не представлял, для чего он все это затеял, и смотрел на Люсю глазами страдающей собаки, которая все-все понимает, только сказать не умеет.

С двумя школьными товарищами дружба закончилась после первой же их попытки к такому молчаливому уединению. Но вскоре следующий, третий, приятель грустно вложил ей в руку узкий конверт, наполненный рифмованным отчаянием. Пришлось и с этим перестать здороваться.

Люся принадлежала к тем девочкам, которые с детских лет не очень верят в искренность женской дружбы и вступают в приятельские отношения только с мальчишками. На каком-то этапе отрочества Люся даже числилась заводилой, и мальчишки охотно ей подчинялись. Тем более что задирать ее было опасно — Люська любому могла дать сдачи, вполне на равных, рука у нее была тяжелая — разряды сказывались…

Конечно же, отношения с друзьями портила Люськина внешность. Иногда, под настроение, Люся с холодной самокритичностью рассматривала себя в зеркале. Конечно, она не кинозвезда, нет, конечно. Лоб шелушится от хлорированной воды бассейна, и нос — м-да, отнюдь не римских очертаний… Но все же уродом ее не назовешь, совсем нет, и лоб, и глаза, и ресницы, иное — все это, как бы сказать помягче, — все это гармонирует… Вполне. У этой девушки хорошее русское лицо, как выразился один спортивный комментатор.

А что? Вполне русское, можно сказать, и хорошее, даже с намеками на породу, хотя трудно сказать, в чем именно она заключается…

Однажды, еще в пионерлагере, Люська подбила мальчишек совершить налет на соседские яблоки. Разбойное нападение готовилось в глубокой тайне, а начало операции было назначено на три ночи. Но, когда в два сорок пять бесшумно распахнулись окна спален первого отряда, ребят встретил дружный заслон вожатых и воспитателей. Пришлось сыграть отбой. Начали громким шепотом обсуждать — кто же предал. Перебрали всех и виноватого нашли. Языком трепанул флегматичный Витька-тихоня. Неосторожно выдал общую тайну. И сразу же, не дожидаясь рассвета, Люська вызвала Витьку из палаты и отвесила ему плюху. Чтоб не трепался. Отвесила и воинственно спросила: «Еще? или хватит?» Витька поднял на Люську виноватые глаза и сказал: «Еще». Люська растерялась. «Тебе можно, — сказал тихоня-Витька, — бей меня сколько хочешь, мне приятно, если ты». Вокруг стояли ребята, они сначала тоже хотели добавить Витьке, а тут — тоже растерялись. Это было первое признание в любви, такое неожиданное, такое смелое и так не к месту — Люська долго потом вспоминала Витьку-тихоню…

А теперь все искали уединения и выглядели много глупей тихони-Витьки из первого отряда. Глупей и трусливей.

Теперь рушилось веселое и ясное приятельство с мальчишками из своего и параллельных классов. Досадно… И нельзя же, в самом деле, перестать здороваться со всеми школьными друзьями! А дело к тому шло. Они, как нарочно, влюблялись и влюблялись. Люська уже даже привыкла. Это уже становилось неинтересно.

Дольше всех крепился Ига Карасев, Игорь Карась, просто Карась. Но и он, перед самыми экзаменами на аттестат, не выдержал — положил ей в портфель толстую тетрадь и просяще шепнул: «Дома посмотришь, сейчас не надо». С Игорем они пять лет сидели на одной парте. Не мудрено, что и он… Все-таки от Игоря она этого не ожидала. Так скоро, по крайней мере. И так глупо.

Тетрадь оказалась дневников, наполненным уже знакомым рифмованным бредом о ее чарующих глазах, и «смелых бантиках в острых косичках», и розовой блузке, «от которой алый отсвет на прекрасное лицо».

На каждой странице, кусая от расстройства губы, Люся написала красным карандашом: «Дурак». Утвердительно, с точкой. Или — «Дурак?» Вопросительно, словно была еще надежда. На последней странице она коротко пояснила: «Игорь, это тупо, пойми. Сожги ты эти пышные вирши, честно — я никому не скажу о них. Ведь все было так хорошо и понятно… Ты же умный парень, ну сознайся, что ты неостроумно пошутил. Люська».

Потом Люся подумала и приписала, постскриптум: «А в стихах, даже

Оставить комментарий:


Ваш e-mail является приватным и не будет опубликован в комментарии.