Николай Федорович Григорьев - Ленинский броневик

показалось, что шофер молчаливо, но яростно спорит — то ли с находкой, то ли с самим собой.

Наконец процедил сквозь зубы:

— Откройте…

Сбросив пальто прямо в снег, встал на приступок и втянул свое длинное тело внутрь машины.

Когда Алексей Несторович и Домокуров заглянули в дверцу, старый шофер сидел, головой и руками опрокинувшись на рулевое колесо. Плечи содрогались, — кажется, человек плакал.

Штин и Домокуров из деликатности попятились от броневика и отвернулись.

Но изнутри послышалось:

— Заходите!

Шофер уже успел овладеть собой. Поднял голову, только руки оставил на колесе.

Рулевое колесо в броневике было из гуттаперчи, что ли, — шершавое, очень большое, по-старинному неуклюжее.

— Глядите! — потребовал шофер.

Оба влезли в машину.

Штин и Домокуров впервые обнаружили на поверхности колеса трещину и небольшой откол. И подивились тому, какие неожиданные на свете бывают вещественные доказательства: бороздка, взрытая пулей на колесе, в точности продолжилась на пальцах правой руки шофера.

Только там, в мертвой материи, она осталась зиять, а на живой руке зарубцевалась.

* * *

Существует и поныне на улице Каляева, 8 гараж Ленсовета с мастерской при нем.

После того как броневик с честью выдержал всестороннюю проверку, из внутреннего дворика Мраморного дворца его отправили в ремонт.

Наведался туда Домокуров.

Мастер, не оборачиваясь, взял его за руку:

— Погляди-ка. Только не столкни меня с места — через плечо мне гляди.

Перед глазами у Сергея — боковая выпуклость правой башни. А с противоположной стороны, почти навстречу взгляду, — свет случайно там оказавшейся сильной лампы.

Домокуров не сразу понял мастера. И лишь вглядевшись, обнаружил на поверхности башни едва приметные бугорки. Что-то правильное, соразмерное было в этих бугорках — не похожее на вспучивание неудачно наложенной краски.

Мастер взял ножичек, нацелился на один из бугорков и принялся осторожно расколупывать краску. Из окружающей тусклой зелени постепенно выглянула буква «А», написанная красным и сохранившая яркость.

Буква за буквой — и на башне вновь, как когда-то, засияла надпись: «Враг капитала».

Домокуров обрадовался и поспешил в музей, чтобы порадовать Штина.

А в музее свидание двух стариков. Стояли обнявшись и тискали друг друга профессор Фатеев и Федоров. Федоров рослый и жилистый, но Фатеев крупнее и как гора с виду. Лицо Федорова тонуло в его бороде.

— Уф!.. — вырвался наконец шофер из объятия. — Вы, Лев Галактионович, совсем обросли… Как лесной леший теперь!..

Фатеев расхохотался, да так, что не удержались от доброго смеха и все присутствующие.

* * *

Домокуров ждал на заседании совета Дуняшу. Немало ведь и она участвовала в поисках броневика. Но здесь другое. Ему очень важно было с ней объясниться лично. На днях он вытащил ее на прогулку: отговаривалась, что очень занята в школе, но все-таки выкроила время, приехала из-за Нарвской. Встретились в Летнем саду.

— Ах, как здесь чудесно! — воскликнула Дуняша и зарделась. — Еще краше, чем летом… Правда? — обернулась она к Сергею, а ему пришло на ум пушкинское: «Девичьи лица ярче роз!» И он улыбнулся ей в ответ. А девушка продолжала восторгаться: — Зимняя сказка! Посмотри, Сережа, на деревья — это же богатыри в папахах и в белой праздничной одежде — словно на парад построились. Не удивлюсь, если сам Петр, в сопровождении Меншикова, явился бы принять парад!

Зашагали по аллее, под ногами искрился и поскрипывал снег…

— Жаль только, что богини попрятались в домики, — продолжала Дуняша. Итальянки не понимают нашей русской зимы.

Девушка у одного из постаментов придержала шаг.

— А здесь, Сережа, помнишь, кто жительствует в деревянном домике?

— Это скульптура «Похищение сабинянки».

— А помнишь, как даже камень пролил слезу о сабинянке, когда мы были здесь в первый раз и я прикоснулась пальцем к постаменту?

Сергей пожал плечами:

— Фантазируешь…

Дуняша, не снимая перчатки, провела бороздку на заиндевевшем камне. Сказала задумчиво:

— А ведь сабинянка могла быть и счастлива с похитившим ее римским воином. Был же у нас на Кавказе обычай похищать невесту, и слюбливались, если можно так выразиться… А Наташа Ростова? Этот ветрогон Анатоль Курагин затеял похитить девушку, чтобы с ней обвенчаться. Ночь, от волнения ее бьет озноб… Но разве в эти --">