Николай Федорович Григорьев - Ленинский броневик

Сергей машинально крутил телефонный шнур.

«Гм, гм… задачка приобретает налет таинственности, — с веселой озабоченностью подумал он. — Это любопытно!.. А что сделал бы в этих обстоятельствах всеместно известный доктор Ватсон, друг и сотрудник Шерлока Холмса? Пожалуй, перелистал бы „Весь Ленинград“».

И Сергей развалил на коленях громоздкую книгу с тонкими, слипающимися страницами. Водя пальцем по колонкам цифр, выбрал номер, показавшийся ему подходящим.

Позвонил. Музей города. Ведать не ведают. В Этнографический позвонил. В Морской музей (подумалось: «В гражданскую и матросы воевали на броневиках»)… Но опять неудача.

«Сорок музеев в Ленинграде? — Домокуров уселся поудобнее. — Обзвоним все сорок!» Музей почт и телеграфов, Геологический, Медицинский, Театральный…

«Нет… Не знаем… Не слыхали…» — только и ответы.

Наконец Сергей, обессилев, откинулся на спинку стула. Пальцы онемели, в плече ломота… «Сколько же можно накручивать ручку телефонного индуктора? с досадой подумал он. — Без толку все это!»

* * *

Сергей оделся, вышел на крыльцо. Мороз. Налетал ветер с моря. Сквозь сетку падавшего снега едва виднелась колоннада Адмиралтейства. Причудливо приоделись в иней деревья. Вагоны трамвая, поднимая снежную пыль, казалось, тащат за собой кисейные шарфы…

Сергей зябко запахнул на себе изрядно выношенное «терписезонное» пальто и зашагал в белую мглу.

Конюшенная площадь.

От Зимнего сюда рукой подать. Здесь помещались царские конюшни, каретники. Они и сейчас стоят, эти здания…

Сергея привела сюда простая мысль. Из писем рабочих он узнал, что броневик, послужив в апреле трибуной для Владимира Ильича, в октябре участвовал в штурме Зимнего. Ну а потом — не на улице же его бросили? Красногвардейцы для заслуженной машины наверняка приглядели надежное укрытие. А чего лучше эти каменные здания.

Сергею понравились прочные, дубовые ворота. На всех огромные висячие замки… Надежное хранилище!

— Дедушка, а где ключи? — обратился Сергей к сидевшему тулупу.

Тулуп, не раскрываясь, слегка пошевелился:

— Ступай в исполком!

Председатель райисполкома, выслушав сотрудника Музея Революции, чистосердечно признался, что исполкомовское хозяйство запущено, людей в канцелярии много, а толку от них мало.

— Но если броневик, считаешь, у нас… — И председатель закончил вдохновенно: — Сам возьмусь, а разроем авгиевы конюшни!

Пошли.

Шествие, побрякивая ключами, возглавлял кладовщик. Взял с собой председатель и рабочих.

Стали отпирать ворота на Конюшенной. Все внутри было забито рухлядью. В одном из проемов даже произошел обвал. На тротуар и на мостовую повалились, выстреливая клубами пыли, хромоногие столы, стулья, диковинного вида кресла и диваны, расколотые афишные тумбы, какие-то ящики…

Но надо преодолеть эту свалку! Сергей подхватил упавшую к его ногам оглоблю и устремился вперед.

Раскопки происходили несколько дней, но броневика на Конюшенной не оказалось.

* * *

Едва Домокуров покинул здание исполкома, как следом — человек в бушлате и в морской фуражке.

Неожиданный попутчик со злой усмешкой отрекомендовался:

— Был первой статьи военным моряком, да из балтийских бурных вод — плюх в чернильницу!

«И в самом деле, — подумал сочувственно Сергей, — флота нет, корабли не плавают, требуют ремонта, куда моряку деваться?»

Вместе подошли к Зимнему дворцу.

— Ну, мне сюда, в этот подъезд. — И Домокуров на прощанье подал спутнику руку.

Моряк встрепенулся:

— А я ведь неспроста приладился к тебе!

Оказывается, председатель исполкома велел пошарить, не затерялся ли броневик где-нибудь в подвалах дворца.

— Вполне возможное дело… — сказал моряк, удерживая Домокурова за руку. — Я сам из тех, кто штурмовал Зимний. И помнится, пошел среди братвы по цепи слушок, что у нас-де подбит броневик и утащен юнкерами. Слушок мы оставили без интереса; в тот час уже доламывали «временных»… А теперь, конечно, броневик прибрать надо. Историческая ценность.

Вышли на набережную.

Ударил в глаза ослепительно белый простор неподвижной Невы.

Вот они перед крылечком. Ступенька, дверь. Рядом с парадной колоннадой подъезда этот вход и не приметишь.

Вошли. Короткий коридор, спуск — и они в подземелье. Словно горнорудная штольня, узкая и длинная, простиралась под дворцом.

Освоившись в полумраке, зашагали --">