Вильям Федорович Козлов - Ястреб над озером

камень, который тут же рассыпался в руке: камень оказался засохшим комком глины.

Однако парни разом отпрянули в сторону, и тот, который с челкой, прохрипел:

— Пику!

За спиной затрещали ветки, Сергей оглянулся — с этой стороны он никак не ожидал нападения, — и вдруг что-то острое и горячее вошло в него. Сначала он даже не ощутил боли, лишь легкий укол. Какое-то мгновение — и острое вышло из него, оставив внутри, в правом боку, горячую боль.

Сергей увидел черный, нечетко вырисовывающийся силуэт третьего парня. Он, по-видимому, прятался в кустах у мотоцикла за спиной Сергея. В лунном свете блестели жирные волосы, в правой опущенной руке голубовато сверкнуло длинное узкое лезвие. А потом вдруг все стало безразличным, нереальным. Звездное небо превратилось в огромную воронку, которая стала заворачиваться, втягивая в себя звезды и расплывчатую луну. А может, это вовсе и не луна, а фонарь в чьей-то руке. Он хотел сделать шаг, но ноги вдруг стали чужими, и, застонав, Сергей повалился.

Будто сквозь разреженный туман он видел, как сблизились три черных силуэта и, пошептавшись, отпрянули друг от друга. Слышал он и разговор их, но отдельные слова куда-то проваливались.

Первый голос. Никак убил... Что... будет?!

Второй голос. Заткнись!.. Поздно... об этом.

Третий голос. Может, в озеро?

Первый голос. Ну... к черту!.. Скорее отсюда!.. Все равно всплывет...

В крутящейся небесной воронке возникли три безглазых головы с зелеными плоскими лицами. Головы тоже медленно вращались. Наконец размазались в сплошное пятно и исчезли.

— Амба! — отчетливо услышал Сергей и закрыл глаза, проваливаясь в эту бешено закрутившуюся воронку.

А навстречу ему из обволакивающей тьмы разноголосо неслось: «Амба! Амба! Амба! Амба!..»

2

Лиля пришла, когда в палату еще не пускали. В просторном вестибюле сидели посетители. На коленях сумки и сетки с передачами. Мужчины и женщины, тихо переговариваясь, то и дело бросали взгляды на дежурную медсестру, сидевшую в стеклянном скворечнике. Медсестра, возвышаясь над всеми, что-то записывала в толстый коричневый журнал. Сквозь застекленные двери, за которыми бледно маячили лица ходячих больных, в вестибюль ползли больничные запахи.

В прошлый раз, когда ее впервые пустили к мужу после операции, Сергей был еще очень слаб. Лежал на спине под байковым одеялом, а к ноге его от штатива со стеклянной колбой тянулись какие-то резиновые шланги. Сергей был бледный, прозрачный и совсем чужой. Под глазами — тени, губы спеклись. Врач сказал, что жизнь его висела на волоске. Была задета печень, и слишком много потеряно крови. Три часа пролежал Сергей в кустах без сознания, прежде чем его обнаружили. А нашел его — кто бы мог подумать! — верный Дружок. Пес, привязанный в сарае на хуторе, каким-то непостижимым собачьим чутьем почувствовал, что Сергей в беде. Он стал метаться, выть, оборвал веревку, а когда хозяин выпустил его из сарая, бросился по узкой тропинке к озеру. Обеспокоенный долгим отсутствием Сергея, хозяин дома, где обычно останавливался Сергей, поспешил вслед за собакой и обнаружил на берегу истекающего кровью инспектора. Пес лизал ему лицо и жалобно визжал.

К счастью, хозяин умел водить машину. Он пригнал на берег «Москвич», втащил туда потерявшего сознание Сергея и через полтора часа доставил в городскую больницу. Дружок норовил проскочить вслед за санитарами в операционную, но его прогнали. Тогда он улегся на крыльце и там оставался до утра.

Когда хозяин пригнал машину к дому Сергея, был уже третий час ночи. Лиля долго не могла понять, что произошло. В тот день, как часто в последнее время, они крупно поссорились, и Сергей, прихватив с собой Дружка, укатил из дома.

Незнакомый ей человек рассказал, что произошло на берегу озера, и отдал ключи от машины. И еще сообщил, что Дружок остался дежурить на больничном крыльце...

Ошарашенная всем случившимся, Лиля долго не могла заснуть в эту ночь. Последняя их ссора была необычной: Сергей заявил, что больше не вернется. Лиля уже давно была готова к этому: последние два года их семейная жизнь становилась все хуже и хуже. Ее отец переехал из Средней Азии в Москву и звал к себе дочь. Лиля убеждала мужа ехать, говорила, что всю жизнь торчать в провинциальном городе — значит себя заживо похоронить, а Сергей, способный журналист, если захочет, легко сможет устроиться в одной из московских газет. Да и отец --">