Сергей Николаевич Болдырев - Путь на Индигирку

Путь на Индигирку Повесть о том, что действительно было

Часть первая

I

Ненастным выдался август сорокового года на рейде Индигирки в мелком арктическом море. Всю ночь вцепившийся якорями в песок бара^[1] рейдовый пароходик «Шквал», на котором мы временно обосновались, швыряло из стороны в сторону. К утру ветер начал стихать. Глухие удары пятки руля о песчаное дно становились все реже и реже. Я поднялся с палубы каюты, где мы разлеглись на ночь на стеганках, и вышел наружу. Космы облаков неслись над самыми волнами, туманя даль. С кормовой палубы «Шквала», на которой я стоял, можно было рукой достать мутный гребень очередного вала, катившегося с носа. И все же ветер больше не срывал с волн пены и не оплетал их сетью ряби.

Мористее нас неподвижно, словно скала, врос в пенистые волны черный корпус большого грузового парохода «Моссовет». На нем мы приплыли сюда из Мурманска по Северному морскому пути. Но принимавшим с «Моссовета» грузы речным судам штормовой ветер сулил аварию, и они ушли ближе к земле, в устье Индигирки. Их совсем не было видно, и только одно их них, колесный плоскодонный пароходик, раскачивалось на волнах почему-то неподалеку от нашего «Шквала».

Перебарывая посвист стихающего ветра, с одиноко качавшегося речного парохода послышалось звонкое восклицание:

— Эй, капитан, любить будешь?

Там на корме, держась за буксирную арку, стояла худенькая девчонка в светлой блузке с короткими рукавами. Удлиненный разрез глаз и широкое переносье изобличали в ней якутку. Сначала я даже не сообразил, кому она крикнула, потом вспомнил, что на мне непривычная морская форма, а на палубе никого, кроме меня, нет. Я смешался и отвернулся, сделал вид, что разглядываю волну у самого борта.

— Не туда смотришь! — крикнула она.

Я невольно поднял глаза. Ветер трепал у колен подол ее платья и спутавшиеся на плечах прядки смоляных волос.

— Давай лодку, приплыву к тебе, — донесся озорной возглас и заливистый смех.

Знала бы она, что жить нам рядом, что мы еще встретимся.

Стекло рулевой рубки надо мной отодвинулось, выглянул сухощавый человек в одной тельняшке, капитан «Шквала» Андерсен. Кивнул мне, сказал:

— Привыкла к мужикам девка. Не обращайте внимания. Заходите, — продолжал он, отворяя дверцу рубки.

Я поднялся по невысокому трапу и вошел в рубку. Приятно было, что капитан «Шквала» не оставляет без внимания меня, только что кончившего институт журналиста, приплывшего в распоряжение Индигирского политотдела. Ну что я для него в своих отутюженных черного сукна брюках и в таком же только темно-синем кителе? Не в пример той девчонке с речного парохода, он прекрасно понимает, что я никогда не видел моря и что морская форма на мне не более, как бутафория. В рубке я увидел висевший на переборке выцветший и потертый его китель, пуговицы совсем потускнели. И в первый раз мне стало стыдно своего шикарного вида, которым я наивно гордился и в поезде, и в Мурманске, и на «Моссовете», где в комфортабельных каютах чувствовать себя моряком было легко и приятно.

Девчонка на речнике обхватила себя за плечи и, спасаясь от холодного ветра, побежала по качающейся звонкой стальной палубе в кормовые каюты.

— Дуреха, — сказал Андерсен. — Лееров на корме там нету, недолго и за борт.

Девчонка благополучно добежала к трапу в каюты.

Капитан наклонился к начищенному медному рожку переговорной трубки и отдал распоряжение приготовиться к отходу.

— Надо у начальника речного пароходства спросить, когда возобновим перевалку грузов с «Моссовета», ветер стихает, — пояснил он распоряжение об отходе. — Как бы капитан «Моссовета» не ушел. Побоится, что забьет льдом проливы, все бросит и уведет пароход. Да и мне, чем раньше, тем лучше обратно на Чукотку, в Певек. Я к вам только на время рейдовых работ, на Индигирке своего морского порта нет и в помине.

Машина ожила, корпус «Шквала» дрогнул. Лебедка потянула цепь якоря., Не дожидаясь, когда вся цепь будет выбрана, пароходик заспешил к «Моссовету» и подошел к его борту с подветренной стороны, качки здесь почти не было. Рулевая рубка рейдового пароходика едва достигала края борта морского великана. Андерсен надел свой потрепанный --">