Геннадий Андреевич Ананьев - Золотые патроны (Рассказы)

осторожности, но Мыттев и не думал о том, понятно или нет молодому солдату это сравнение.

Когда они вернулись на заставу и начали чистить автоматы, Сырецких спросил Мыттева, по каким признакам он определял в темноте верное направление.

— Наука это, Николай. Много знать нужно.

— Научи и меня. А то я как слепой котенок.

— Лекции не помогут. Пока сам не поймешь, никто не научит.

— Но тебе же рассказывали, наверное.

— Я в тайге вырос. Тайга молча учит. Сам поймешь — толк будет, а ждать, когда разжуют и в рот положат, — не дело. Всю жизнь на подпорках не проживешь.

Николай не согласился с таким выводом и сказал Мыттеву об этом, но тот не стал слушать. Он еще раз осмотрел вычищенные детали автомата, выковырнул спичкой какую-то соринку из паза выбрасывателя, смазал автомат и пошел спать.

После этого Сырецких еще несколько раз ходил в наряд с Мыттевым. Мыттев пояснял свои действия скупо, двумя-тремя словами, а больше молчал. Вот и сейчас Мыттев подал сигнал залечь, а ведь начальник заставы приказывал только осмотреть контрольно-следовую полосу. Уже пора возвращаться на заставу, а ефрейтор вроде и не собирается.

Мыттев действительно не спешил. Считал, что они наверстают время, когда пойдут от контрольной полосы, а здесь спешить нельзя. Он рассуждал так: когда проверяли следовую полосу, включали фонарь, значит, нарушитель, если он готовится перейти границу, заметив их, переждет немного, потом уже пойдет в наш тыл; если же повернуть назад сразу, то нарушитель вновь затаится, вновь пропустит наряд, а другой наряд может быть здесь через час или два — времени пройдет много.

Начали мерзнуть ноги, мороз пробрался через «арматурку», но Федор не давал сигнала. Неожиданно потянула поземка, вначале не сильно, но с каждой минутой ветер становился все порывистей. Федор не подавал сигнала. Николай Сырецких не выдержал:

— Евгей, кажется, начинается. Пора.

Федор ничего не ответил. Он понимал, что теперь нужно быть особенно внимательным. Если нарушитель мог до этого не решиться перейти границу, боясь оставить след на снегу, то сейчас, когда начинается евгей, пойдет смело, зная, что ветер сметет снег, а вместе с ним и следы.

«Еще пять минут, и можно идти», — решил Федор.

Ветер набирал силу. Прошло всего минут десять, как солдаты пошли назад по дозорной тропе к заставе, а контрольно-следовая полоса уже во многих местах была черной, как будто на ней никогда не было снега. Кое-где оголилась и степь. Мыттев прибавил шагу. По участкам, где был снег, он почти бежал, а на оголенных местах замедлял шаг, включал следовой фонарь и, защищая ладонью глаза от ветра и поземки, внимательно всматривался в полосу земли. Сырецких тоже смотрел туда, где скользил луч фонаря.

Следы они увидели вместе. Собственно, это не были хорошо видимые отпечатки следов, оставленных человеком или животным, — это были невысокие твердые снежные бугорки, которые ветер еще не в силах был оторвать от земли. Федор остановился и присел.

— Человек, Коля. К озеру пошел. Совсем недавно, — уверенно сказал Мыттев.

— Доложить на заставу?! — спросил Сырецких и стал расстегивать чехол телефонной трубки.

— Подожди. Сколько отсюда до розетки?

Сырецких не ответил, а про себя подумал: «Как раз узнаешь тут в степи, ночью, сколько до нее!»

— Семьсот метров. Много времени потратим. Если не догоним до озера, оттуда позвоним. — Федор встал, поправил автомат. — Не отставай.

Николай Сырецких вначале бежал легко, след в след с Федором. Сырецких был намного выше Мыттева, шаги делал широкие, но вскоре он уже напрягал все силы, чтобы не отставать, все ждал, когда ефрейтор хоть ненадолго остановится, чтобы проверить, не сбились ли они со следа. Но, ожидая остановки, Николай понимал, что сейчас никаких следов обнаружить уже нельзя — евгей, набирающий силу, сдул снег и с бешеной скоростью нес его через озеро. Федор и не искал следов, он бежал прямо по ветру к озеру, предполагая догнать нарушителя. Если же этого не удастся сделать, то, позвонив на заставу, можно будет разыскать след на берегу озера, который был не так крут, но на нем при любом ветре сохранялось немного снега. Что нарушитель сейчас идет к озеру, в этом Мыттев даже не сомневался.

Так, подгоняемые ветром, бежали пограничники по черной каменистой степи, мелкие камни больно били им в спину. Вот уже линия связи. Метрах в четырехстах — озеро. --">