Виктор Николаевич Логинов - К отцу

у старухи козу увести? Кто защитит, заступится? На той неделе тоже у одинокой, беззащитной бабы коза пропала. Куда делась? Известно, под нож пущена. Пастух лукавит, что не знает. И слыхом не слыхал, мол. Врет! Не пригонял он козы. В лесу ее, в сторонке от людских глаз, зарезали, а мясо в мешке унесли. С пастуха надо спрашивать. Но как с него спросишь? Он твердит: пригонял — и все. Коза тоже была гулена. Встречать, мол, надо было у мостков. Может, коза в реке утонула. Это пастух говорит. Не встретила баба козу — и вот тебе на. Да ведь каждый-то день не навстречаешься. До мостков полверсты бежать надо. Все бросать и бежать? Был бы хороший пастух, не пришлось бы и беспокоиться о козе. А пастух плохой. Вороватый пастух. Деньги получает, харч бесплатный да еще любит, чтобы поднесли. Пьет! Непутевый пастух.

Маняша долго думала о козе и о пастухе. Решила, что придется, видно, купить бутылку белого вина. Трешница, по теперешним ценам, не деньги, зато коза, может, цела будет.

С мыслями о козе Маняша и уснула. Козе бы присниться — и дело с концом. Или пастуху тому же. Тоже было бы понятно. А так, если по теории, концы с концами не сходятся.

3

Маняша лежала на кровати и вспоминала, чем еще занималась вчерашний день. Странный сон беспокоил ее, и она старалась докопаться до причины. Все-таки без причины ничего не бывает. К добру сон или ко злу — другое дело. Об этом еще придется думать. А пока Маняша искала какой-нибудь намек на причину этого сна.

Вчера она проснулась поздно, в седьмом часу. Спала хорошо. Часов пять без перерыва, как в молодости. Даже смутилась немного, вскочив с постели. Самой себя застеснялась.

— Окстись, дурья твоя башка! Все царствие небесное проспишь!

Маняша укоряла себя, но так, для вида, чтобы не сглазить. Ей приятно было сознавать, что она в свои годы способна спать пять часов без перерыва. Да и работа с утра, по росе, какая? Козу выгонять тоже рано: семи нет. Лишний час поспала — и слава богу, на здоровье, бабушка!

Выгнав козу и выпустив в огород кур, Маняша поставила самовар, напилась чаю с малиновым вареньем. В восемь открывался магазин. Маняша сбегала за хлебом. Купила и бутылку подсолнечного масла заодно. Больше ничего ей не требовалось. Молоко свое, мясцо тоже свое, сахар еще есть. Пришла домой и села в передней комнате писать письмо младшему сыну.

Это письмо Маняша все откладывала со дня на день. Все ждала, что сын вот-вот напишет. Он закончил уже свою учебу, обещал обязательно приехать. Прошел июль. Вот и август уже на исходе, а сына все нет и нет. Неужели обманул? Не посчитал нужным заехать, мать проведать?..

Маняша не верила, поэтому и письмо все откладывала. Но вчера решила: надо написать. Может, заболел сын? Может, неудача какая? Уж больно чудная у него работа. Такая чудная, что, по его словам, только один институт в мире таких специалистов, как он, готовит. Желающих-то, видно, на такую должность совсем немного. Потому что в первую очередь голова на этой работе страдает. Маняша боялась, как бы с головой чего у сына не вышло. Без рук можно жить, без ног тоже люди живут, а ум пошатнется — беда хуже смерти. Боялась Маняша за сына.

— Зачем ты туда пошел? — спрашивала она младшего прошлый год. — Шел бы куда все идут. Лучше было бы.

Сын только посмеивался.

— Но если у меня призвание, мама?

— Какое призвание? Учеба — дело добровольное. Кто тебя призвать может?

— Кто призывает — это еще наука не выяснила. В общем-то, можно сказать, природа. А точнее, если между нами, ты. Тебя я должен благодарить за это призвание.

Сын любил свою работу. Как могла Маняша его отговорить?..

«Здравствуй, дорогой сынок! Доброго здоровица тебе пишет к вам и кланяетца твоя мать…»

Маняша писала долго. Ей было жалко сына, который выбрал себе такую трудную работу. Она не раз всплакнула, но не остановилась, пока не исписала два листа. Сын жил где-то далеко, на юге. Письмо шло туда три дня. Можно было легко подсчитать, когда ответ придет. Три дня туда. На четвертый получит и напишет. Да еще три дня обратно. Через неделю и надо ждать ответ, если все у сына в порядке. Неделю-то уж как-нибудь она прокоротает.

С этой мыслью Маняша и запечатала письмо в конверт. Неделя — не время. Только надо было давно сыну написать. Давно бы и ответ пришел.

— Дурья ты башка, дурья башка! — поругала себя Маняша.

А время уже за полдень перевалило. Маняша снесла письмо на почту, на --">