Леонид Генрихович Зорин - Ядвига и Тамариск

вынул бритву из розетки. Потом без видимой связи сказал: — Галя — красивая девушка.

Георгий подумал и согласился.

— Девушка она, безусловно, хорошая. И даже чем-то меня волнует. Возможно, в ней есть определённая искренность. И всё-таки я боюсь: для неё все лица уже слились в одно.

— Ты так полагаешь? — спросил Роберт, одёргивая водолазку.

— В этом городе у них страшная турбулентность.

— И заметь, больше всего виноваты девушки. Нету принципов, нету правил.

— Ты собираешься выйти? — спросил Георгий.

— Да, надо сходить на почту. Мне может прийти письмо до востребования. Подкрепиться тоже не мешает.

— Пожалуй, я пойду с тобой.

— Буду очень рад.

* * *

Роберт и Георгий закусывали в «Ядвиге».

— Неплохое название — «Ядвига», — сказал Роберт.

— Здесь названия вообще хорошие. Я тут видел одно местечко, оно называется «Тамариск».

— Надо будет туда зайти.

— Видишь, — сказал Георгий, — название тоже имеет значение.

— Всё имеет значение, — сказал Роберт. — Если предприятие питания плохо спроектировано и плохо смотрится, то самый умелый повар окажется бессилен.

— Конечно, кусок во рту застрянет.

— В том-то и дело, — сказал Роберт. — Я однажды хотел соорудить один ресторан, у меня была очень свежая идея.

— Я уверен, что у тебя это здорово вышло б, — сказал Георгий.

— Да, но обстоятельства сложились против меня. Меня все отвлекали.

— Вот люди! — Георгий тяжело вздохнул.

— Дома невозможно работать, — сказал Роберт.

— Тебе надо было уехать, вот как сейчас.

— Надо было, но ничего не вышло.

— Здесь тоже можно наскочить на человека, который ни с чем не хочет считаться, — сказал Георгий. — Я тут жил в прошлый раз с одним соседом, вот как с тобой.

— У Люси Аркадьевны?

— Нет, в другом месте. И там вторую комнату снимал один приезжий.

— Откуда? — поинтересовался Роберт.

— Насколько я помню, из Дербента. Вообще-то он был человек неплохой, не хочу сказать о нём ничего дурного. Но он совершенно не мог понять, что я приехал сюда работать.

— Вот это самое неприятное, — покачал головой Роберт. — Отсутствие взаимопонимания.

Георгий кивнул.

— Он ничего не мог понять. Человек неплохой, сердечный, искренний, но тут была полная несовместимость.

— Чем же это кончилось? — спросил Роберт.

— Кончилось очень неудачно. Я попал под его влияние и не смог работать.

— Я таких людей не понимаю, — сказал Роберт. — Не хочешь работать — не работай, но не мешай работать другим.

— Ему это нельзя было втолковать, — сказал Георгий. — Он даже в этом не виноват. Уж так он устроен.

Приятели молча осушили фужеры.

— Вино не из худших, — сказал Георгий.

— И не из лучших, — улыбнулся Роберт.

— Говоришь, Манаджаров совсем не пьёт?

— Вина? Ни под каким видом.

— Я бы хотел с ним познакомиться.

— Считай, что ты с ним уже знаком.

Внезапно Георгий выхватил из стаканчика бумажную салфетку и что-то лихорадочно стал на ней записывать.

— Тема? — спросил Роберт.

— Тим-там-там, — помурлыкал Георгий, — том-тим-том… Нет, не то…

Он порвал салфетку.

— Жаль, — сказал Роберт.

— Что поделаешь.

— Ничего, — успокоил Роберт, — она не уйдёт.

* * *

На улице Роберт сказал:

— Зайдём на почту.

— Ты хочешь отправить письмо?

— Нет, письма я ещё не написал, — сказал Роберт.

— Ах, так ты сам ждёшь письма?

— Очень возможно, что пришло и письмо. Но вообще говоря, я жду перевода.

— Ох, не обольщайся, — сказал Георгий, — из этих учреждений всё очень медленно идёт. Такая волокита.

— Это правда, но я жду перевода от матери.

— Это другое дело, — согласился Георгий. — И письмо от неё?

— Может быть. А может быть, от женщины.

— От какой? Извини, если я задал нескромный вопрос.

— Почему нескромный? От моей женщины.

— Ах, так у тебя есть женщина? — удивился Георгий.

— А у тебя, что ли, нет?

— В таком определённом смысле, пожалуй, нет, — сказал Георгий. — Я знаю, что способен на большое чувство, и немножко сдерживаю себя. Каждый раз при встрече волнуешься: а если это любовь?

— Да, ты должен быть начеку, — сказал Роберт. — Современная девушка может тебя не пощадить.

— Потому я их и опасаюсь, — вздохнул Георгий. — Встретить девушку с устоями — большая редкость.

— Мало в них чистоты, — сказал Роберт.

Георгий грустно кивнул. Помолчав, спросил:

— А как зовут твою девушку? --">