Леонид Генрихович Зорин - Ядвига и Тамариск

— Так ему и скажи, — посоветовал Георгий. — В хоккей играют настоящие мужчины.

— Тебя он тоже опасался, — сообщил Арсений. — Он говорил, что отвечает за Нину.

— Пусть отвечает за себя, — сказал Георгий. — Перед лицом ревизии.

— Зачем вы так говорите? — Арсений покраснел.

— А затем, что ты нам должен спасибо сказать, а не плакаться на свою судьбу, — укоряюще сказал Роберт. — Твоё счастье, что он уехал. Он бы втянул тебя в свою компанию.

— А это очень плохая компания, — добавил Георгий.

— Почему вы так думаете?

— Ах, да не будь ты ребёнком! — поморщился Роберт. — Достаточно на него взглянуть. Он коррумпирован с головы до пят.

— Он мафиози, — подтвердил Георгий. — Это видно невооружённым глазом.

— А что ж мне теперь делать? — проговорил Арсений растерянно. — Он оставил меня без копейки.

— Это в его духе, — сказал Роберт.

— Вы на выручите меня, ребята?

— Вот как ты заговорил. — Роберт покачал головой. — А как ты себя вёл в тот ужасный вечер?

— Да чем я так провинился?

— Ах, ты не знаешь…

— Арсений, — сказал Георгий с чувством, — мне больно это тебе говорить, но ты нарушил закон гостеприимства.

— Если я виноват, прошу меня простить, но вы определённо наседали на женщин.

— Арсений, — сказал Роберт торжественно, — я ещё ни об одной женщине в жизни не сказал дурно, тем более ничего не скажу о твоих родственницах, к которым и я, и Георгий испытываем искреннюю симпатию, но напрасно ты делаешь из них беззащитных овечек.

— Этого я не говорил, — сказал Арсений.

— Уж кого-кого, но Георгия ты должен знать хорошо. У Георгия такая душа — он мухи не обидит.

— Не следовало ему говорить, что я сорвал ему работу.

— Слушай, — Роберт развёл руками, — почему ты так не любишь критики?

— Почему не люблю?

— Не любишь. Ты не сорвал работы? Хорошо. Тогда где она?

— Кто?

— Его работа.

— А я почём знаю?

— А кто должен знать? Ты был с ним или я? Интересный человек… — Роберт укоризненно покачал головой. — Если б он не попал под твоё влияние…

— Я его не просил.

— Слушай, ты, демагог. Кто об этом просит? Но ты всё время ставил его в условия, нарушавшие творческий процесс. Ты его соблазнял ежеминутно.

— Ты только не думай, что я злопамятный, — сказал Георгий. — В душе я тебе это простил.

— Насколько мы можем, мы тебя выручим, — сказал Роберт. — Мы дадим тебе денег на билет.

— Большое спасибо, — сказал Арсений. — Я знал, что вы настоящие люди.

— Ты нам тоже понравился, — признался Роберт.

— В таком случае, я предлагаю забыть происшедшее недоразумение.

— Я уже забыл, — ответил Георгий.

— А теперь — на почту, — напомнил Роберт.

* * *

— Здравствуйте, это я.

Девушка протянула ему телеграмму.

— Распишитесь. Проставьте число и час.

Роберт расписался и развернул бланк, потом протянул его Георгию.

— Не от Нонны, — сказал он разочарованно.

— «Возвращайся Эдуард», — прочёл Георгий. — Кто этот Эдуард?

— Манаджаров.

— Любопытно, зачем ты ему понадобился?

— Уж, наверно, что-то его припекло, если он дал подобную телеграмму.

— Надо думать, что-то с ним приключилось.

— Ты когда поедешь?

— Наверно, завтра.

— Ну так, значит, вечером мы поужинаем. Надо будет пригласить и Арсения.

* * *

Утром Георгий и Роберт были в угнетённом состоянии духа.

— У нас даже на билеты не хватит, — сказал Георгий.

— То-то и оно.

— Неразумно мы поступили с деньгами Христофора.

— А кто виноват?

— Всё Арсений… такой безудержный… — Георгий пробовал оправдаться. — Стоит только попасть под его влияние…

— Подожди немного, — сказал Роберт и, кряхтя, поднялся.

— Куда ты?

— Зайду к Люсе Аркадьевне.

Когда Роберт вернулся, озабоченное выражение его лица прояснилось.

— Ну вот что, — сказал он, — эта добрая женщина заняла мне денег. На билет хватит. Я лечу, поскольку ждёт Манаджаров. Ты у неё останешься заложником. Прилетев, я высылаю ей долг, а тебе — сумму на возвращение.

— Как это тебе удалось? — восхитился Георгий.

— Некогда, некогда, давай собираться.

* * *

На улицах их ожидало чудо. Выпал снежок и осел мягким пухом на кипарисах и пальмах.

— Зима приближается, — сказал Георгий и поёжился.

— Вот это сюрприз. — Роберт достал из кармана берет.

Снег был неуверенный, невесомый, кажется — дунь и улетит. Но бело-зелёные кипарисы казались строгими и --">