Влас Захарович Иванов-Паймен - Мост

гонялся по улице за собаками, не разорял птичьи гнезда, не лазил в чужие огороды за огурцами… Захар при немом согласии отца самостоятельно начал учиться шорному делу. Мать не одобряла занятий сына, ругала на чем свет стоит всех Николаев — и святых и грешных, — колотила Захара, отправляла на улицу бегать с мальчиками. Захар уходил и тайком возвращался. Он брал старую разорванную шлею или седелку и ловко сшивал их заново. Научился разбирать и собирать хомуты и уздечки.

Матвей Тайман не дожил и до пятидесяти. Как-то зимой после жаркой бани хватил холодного чувашского пива — и Матвея не стало. Круни вдруг спохватилась и, решив, что пора мальчику браться за ум, послала на выучку к своему брату в Ягаль. Захар возненавидел и слово «кукка»^[3], и имя Темень. Захару попадало от дяди и кнутом и кулаками «для острастки и выучки»…

Мать наведывалась в Ягаль только по праздникам. Брат усердно ее угощал, водил по гостям и отвозил в Чулзирму, не давая ей проспаться и поговорить с сыном.

Неизвестно, сколько бы пришлось терпеть бедному Захару. Но ему повезло. Однажды, когда он с дядей работал в поле, на ясное сверкающее июньское солнышко напал злой дух Бубр. Стало быстро темнеть. Волы заметались, спутав постромки. Дядя Темень схватился за голову: «Ай, пюлехсем, наступил конец света» — и, бросив плуг, волов и племянника, побежал в сторону села.

Двенадцатилетний Захар тоже испугался, но направился не в сторону Ягали, а помчался без дороги, минуя Кузьминовку, прямо до Чулзирмы. Он не заметил, что солнце избавилось от Бубра и по-прежнему светит ярко. На полпути Захар встретился с матерью; она бежала к сыну в Ягаль. Так в слезах, обнявшись, они вернулись домой. Вглядевшись в сына, баба Круни стала расспрашивать о его жизни в Ягали. Она слушала о его горькой жизни, загораясь любовью и яростью, все сильней и сильней прижимала к себе, плакала навзрыд и, наконец, запела — громко, протяжно, горестно и торжественно. На ее голос стали собираться мужики и бабы, все еще радостно толкующие о победе доброго Солнца над злым Бубром. Баба Круни больше не пустила сына в Ягаль.

История с Бубром неожиданно сослужила Захару еще одну добрую службу. Вместе с другими к избушке Тайманов подошел грамотей Тимуш Мурзабай. Он поговорил с Сахгаром и увел к себе. Тимуш приласкал мальчика, посмеялся над суеверием темных людей, объяснил любознательному и сметливому мальцу, как происходит затмение солнца. Дал ему букварь, показал буквы, пригласил забегать к нему. Скоро Захар научился читать и писать. Мало-помалу Сахгар Святой перестал верить в существование бога. Баба Круни, любившая земную жизнь, видимо, сама не очень-то верила в загробную: не соблюдала постов, редко бывала в церкви.

Пришло время Захару жениться. Жених хоть куда: шорник и сапожник, столяр и плотник. Но смирный, трудолюбивый Захар не был желанным женихом ни для одной чулзирминской девушки. Никто не желал родниться с бабой Круни, шалой бабой, самодуркой и гулякой. Баба Круни съездила в Ягаль и привезла оттуда тихую, забитую нуждой сиротку, обошлась не только без сватов и свах, но и без свадьбы.

Молодая женщина полюбила работящего и доброго мужа, безропотно терпела скверный нрав бабы Круни. Когда Захар тяжело заболел, она тайком от свекрови падала на колени перед иконами и умоляла бога оставить мужу жизнь. Готова сама была умереть. Дошла, видно, ее мольба до бога. Захар выздоровел, а жена его, трудно родив четвертого ребенка, третьего сына, Тараса, умерла.

Еще труднее было Захару найти жену во второй раз. Кто пойдет за вдовца? И все же нашлась бездетная вдовушка Лизук, ее не смущали сироты, не пугала будущая свекровь. Вдова согласилась быть женой Захару. Да вот беда: не венчает их поп, нет у Лизук бумаги о смерти мужа. Он пропал без вести в японскую войну. Люди советовали ехать в Казань, к «архерею», он, мол, разрешит.

— Деды наши не венчались в церкви и жили не хуже нас, — заявил Захар матери. — Ты меня женила без свадьбы, теперь я сам женюсь без венца.

Несколько угомонившаяся баба Круни промолчала. Трудней было уговорить Лизук; она боялась не столько русского бога, сколько людской молвы. Туг Захару пришлось пойти на обман. Он пообещал, когда накопит денег, съездить в Москву, к самому митрополиту. Лизук при молчаливом одобрении бабы Круни без венца вошла в дом Тайманов.

Через год после женитьбы Захара старуха Круни, возвращаясь ночью с какой-то гулянки, --">