Франц Николаевич Таурин - Гремящий порог

было стыдно. Как он подойдет к ней? Пожалуй, это даже и лучше, что он ввалится в диспетчерскую мокрый и озябший. Ей будет труднее сердиться на него.

Шофер, тот, например, пожалел его: свернул с лежневки и подвел машину к самому крыльцу диспетчерской.

В диспетчерской, кроме Наташи, были Набатов и Терентий Фомич.

Наташа кинулась к Николаю. И то, что она так открыто, не стесняясь никого, выказала свою тревогу за него, переполнило Николая радостью и гордостью. Он и не то еще согласился бы перенести!

— Сюда, сюда, к печке,— тащила его Наташа. Терентий Фомич покачал головой:

— Отправляйся-ка ты, хлопец, домой. Николай посмотрел на Кузьму Сергеевича с мольбой во взоре.

Кузьма Сергеевич усмехнулся.

— Не гони, Терентий Фомич. Он тоже участник в деле.— И сказал Наташе: — Позвоните в карьер Перевалову и Бирюкову, чтобы ехали сюда.

В девятом часу, когда уже совсем смеркалось, река была укрощена. Перекрытие правобережной протоки закончилось.

По всей длине майны над темной гладью воды возвышалась бугристая каменная гряда. Все самосвалы, участвовавшие в перекрытии, выстроились на помосте. Шоферы столпились возле Набатова.

— Митинга не будет,— сказал Набатов.— Но этот день все мы запомним, друзья. Одержана первая победа. И хоть стоите вы все кучей, не по уставу, объявляю вам перед строем за отличную работу благодарность от лица службы.

И шоферы, как солдаты, дружно ответили:

— Служим Советскому Союзу!

— Дайте нам, девушка, лист бумаги,— сказал Набатов.

Наташа поспешно выдвинула ящик стола и покраснела. Ой, какой стыд! Еще вчера она хотела зайти в главную диспетчерскую за бумагой.

Набатов заметил ее смущение.

— Нет бумаги? Вообще правильно: меньше бумаги, меньше бюрократизма. Но сейчас нам нужен хотя бы один лист. А впрочем, вот…

Он взял оставленный кем-то на столе лист, на котором крупным Надиным почерком записан был текст адресованной Наташе телеграммы. Прочел и улыбнулся.

— Известие, как я понимаю, радостное. Наш документ тоже радостный. Одно другого стоит.

Он перевернул лист, взял у Бирюкова авторучку и за две-три минуты, не отрываясь, исписал весь лист крупным, размашистым почерком.

— «Акт о перекрытии левобережной части русла Ангары 31 марта 195… года…» — Набатов внятно и не спеша дочитал акт, первым поставил свою подпись и сказал: — Подписывайте!

Бирюков, Перевалов, Николай по одному подошли к столу и поставили свои подписи.

— Дайте-ка я по-стариковски поставлю свою подпись последней, завершающей,— сказал Терентий Фомич.

— Нет, последняя, завершающая, — это подпись маленькой хозяйки этого не очень большого дома.— Кузьма Сергеевич улыбнулся, подписал ниже росчерка Терентия Фомича: «Сменный диспетчер» — и протянул бумагу Наташе.

Наташа, кусая губы от волнения, старательно, ученическим, четким почерком вывела: «Н. Дубенко».

--">