Виллем Гросс - Продается недостроенный индивидуальный дом...

минут.

Автобус, который пришел на железнодорожную станцию навстречу поезду, наполнился пассажирами с чемоданами и пакетами. Еще один человек с чемоданом и заплечным мешком как-нибудь уместился бы, если б очень захотел.

Но он не хотел. По такой хорошей погоде отлично пройтись пешком по знакомым дорогам, если только новые здания не помешают выйти на старую тропку. Кажется, вот тут она и пролегала. Ориентиром может служить знакомый кустарник, меж которого вилась все та же утоптанная дорожка. Интересно, существует ли еще то грязное болотце впереди? Вот и оно! Ранней весной и осенью здесь было не пройти без высоких сапог. Даже теперь, когда уже цвела сирень, надо было отыскивать кочки и докрасна утоптанные корневища ольх, чтобы не запачкать грязью новые ботинки. Дальше — он помнил это — местность была выше и сухая дорога вела прямо к дамбе железнодорожной ветки, идущей на шахту.

Здесь меж кустарника должна быть черемуха. Каждую весну от кустов черемухи одурманивающе пахло. Вот они. Целы. Все еще целы. Да и куда могли они исчезнуть? Они уже почти отцвели, ну и что ж. А вот чудесный замшелый камень, словно созданный для того, чтобы посидеть на нем. Здесь можно выкурить сигарету, послушать щебетание птиц и — что главное — вдохнуть в себя запахи детства, выхватить из воспоминаний не отдельные кусочки, а с ног до головы окутаться волшебным покрывалом беззаботной юности. Достаточно крошечного мгновения. «Хорошо только там, где нас нет», — справедливо или несправедливо смеются над собой люди. Во всяком случае, прошлое всегда дорого человеку, потому что прошлого больше нет. Порой человеку кажется, будто на короткий миг он снова окунается в минувшее, — когда вот так, сквозь знакомые кусты черемухи светит солнце и над головой щебечут птицы. Но достаточно и этого мига, чтобы почувствовать, как твои мускулы снова наливаются силой.

Чемодан в руки, узелок — на спину, и дальше, к новому будущему, которое кажется прекрасным, потому что человек еще не вошел в него.

Канава. Когда ее выкопали здесь? Откуда она берет свое начало и куда идет? Неизвестно. А вот здесь старое уже сливается с новым. Новые дома, новые дороги, старые горы пустой породы, старые березы... Движение как в городе. Незнакомые лица. Десять лет тому назад шахта была маленькой. Теперь она большая. Ничего удивительного, что столько новых жителей. Это очень хорошо. Старых знакомых можно будет отыскать или случайно с ними встретиться. Но сегодня такого желания еще нет.

Какими большими стали деревья, которые они сажали когда-то всей школой.

Баня. Она стала маленькой! А ведь казалась большой в те дни, когда с другими мальчишками они играли здесь в войну и прятались от злого банщика.

Аптека. Все еще на прежнем месте. Но теперь на дощечке написано: «Аптека № 3». Пусть номер три. Пусть. По мнению путника, это все та же аптека, хотя в окне вместо седого провизора мелькает девушка в белом халате.

И наконец — вот он, самый дорогой его дом. Какой-то мальчуган чуть было не наскочил в коридоре на приезжего. Ну и воспитание! Не видит старшего и даже не думает извиниться.

Постучать? Однажды, когда они приехали сюда вдвоем, он постучал. Это получилось как-то само собой, невольно. Теперь же он подумал мгновение, прежде чем нажать на ручку двери.

Дверь была заперта. Тихий голос за дверью сказал: «Сейчас открою». Прошло немного времени. Затем в замочной скважине звякнул ключ, дверь открылась, и старая женщина с пожелтевшим лицом и сияющими глазами прижала свои худые руки к горячо забившемуся материнскому сердцу.

1958—1960

Примечания

1

«Ыхтулехт» — «Вечерняя газета».

(обратно)

2

Я люблю тебя. Ты мой дорогой мальчик, мой принц (англ.).

(обратно)

3

ЭРСПО — Эстонский республиканский союз потребительских обществ.

(обратно)

4

Президент Эстонской буржуазной республики.

(обратно)

5

Во время немецкой оккупации гебитскомиссар Эстонии.

(обратно)

6

Так называли Таллинскую центральную тюрьму на Батарейной улице.

(обратно)

7

Госпожа (эст.).

(обратно)
--">