Вячеслав Александрович Шелухин - В тропики годен

же женщины…"

Нужно было расстаться, чтобы понять – расставаться не нужно.

Грустная безлунная ночь лежит над черной водой, бегущей вдоль бортов теплохода. Потревоженная вода отражает свет судовой иллюминации. Блики света меркнут в пяти метрах от борта. Дальше сгущается темнота и доносится шум невидимого движения волн. На черном бездонном небе над самой водой горят крупные тропические звезды.

Виктор Шевцов вошел в каюту, погасил свет и открыл иллюминатор. За иллюминатором вспыхивает фантастическое зрелище. Стаи летучих рыб фейерверками взлетают из бегущей воды, привлеченные огнями теплохода. Они долго летят рядом с бортом судна. Электрический свет отражается от их серебристых спин, и они горят в ночи летящими фонариками. Целый рой этих светлячков окружает теплоход. Они кружатся, догоняют друг друга, ныряют в волны и снова взлетают. От их тел исходит сияние. Они падают в воду с нежным плеском, и черная вода фосфоресцирует.

Виктор включил свет, взял лист бумаги и сел за стол.

"Дорогие мои, – начал он писать домой, – снова океан. Этот бесконечный, бесконечный, бесконечный океан. Кажется, наше плавание тоже не имеет конца. Мы катимся от берега к берегу, как бильярдный шар по зеленому сукну. От Европы к Америке, от Америки к Африке, от Африки – снова к Европе. По отношению к вам ходим вверх ногами; Едим морских тварей, пробуем лягушек и улиток, а также диковинные фрукты, названия которых не ведаем. Созерцаем Южный Крест и Большую Медведицу – вертикально стоящую и погруженную ковшом в океан, и видим месяц, попутной ладьей плывущий над горизонтом. Пьем мадеру на острове Мадейра, малагу в городе Малага и кофе на Мартинике.

Но каждый день подводим черту и пересчитываем заново, сколько дней осталось до дома. Надоело уже это лето среди зимы и нещадная жара. Тоскуем по белому снегу и вьюге. Скучаем по круглому хлебу и пельменям сибирским. Здесь они что-то не получаются – не тот климат. Плачут наши радисты – до кровавых мозолей отбили пальцы радиограммами: "Дорогие, родные, любимые… Где вы? Как вы?".

Шевцов вышел из каюты. На кормовом срезе, прямо на палубе, сидели ребята из машинной команды, усталые после вахты. В непроглядной темноте медленно двигались красные точки сигарет. Кто-то перебирал струны – невидимой гитары, и хрипловатый голос негромко пел:

…Нет, не для нас краса в чужом окошечке,

В чужой земле я пробыл много дней,

Но не оставил там души ни крошечки -

Она для милой Настеньки моей…

Дальний ветер с востока летел над океаном. Доктор Шевцов глубоко вдохнул ночной воздух, и ему показалось, что в жаркой испарине тропиков он почувствовал свежесть мартовской метели и запах далекой ленинградской весны.

--">