Фазиль Абдулович Искандер - Паром

водоему.

Входят в воду, выбирают ложе.

Тяжелее броненосных глыб,

Черные, лоснясь до синевы, —

Над водою лишь рогов изгиб

Да сопение жующей головы.

Вот лежит недвижно и угрюмо

Стадо молчаливых работяг.

Нравятся мне эти тугодумы

За медлительный, но твердый шаг.

За характер, не гадающий заранее —

Камни ли ворочать, в горы ль, в грязь.

Много людям сделали добра они.

Перед ними не ласкаясь и не льстясь.

Им под стать, где трактор не пройдет,

Землю выпахать и, встретивши врага,

Защищаться, выставив вперед

Узловатые, гранитные рога.

Пусть медлительны в работе буйволицы.

Их доить дояркам нелегко,

Но зато в подойники струится,

Как смола, густое молоко.

Каждый день по берегу крутому,

В полдень появляясь неизменно,

Буйволы проходят к водоему,

Отработав утреннюю смену.

Первый арбуз

Над степью висит раскаленное солнце.

Сидят под навесом три волгодонца.

На степь глядят из-под навеса.

Едят с повышенным интересом.

Еще бы! Ребята устали за день.

Рубашки к телу прилипли сзади.

А под столом в холодном ведре

Арбуз прохлаждается в свежей воде.

Фабричным клеймом на кожуре

Кто-то старательно выскреб «В. Д.».

Его на стол кладут осторожно,

С минуту любуясь, не режут нарочно.

Но вот в него нож вонзился, шурша,

И брызнули косточки, скользки и липки.

С треском выпрыгивая из-под ножа,

Как будто живые черные рыбки.

Арбуз просахарен от жары

До звонкой и тонкой своей кожуры.

Прохлада ознобом проходит по коже,

А ломкие ломти на соты похожи.

Влажной землей арбуз пропах.

Он, как снег под ногами, хрустит на зубах,

И сочная мякоть его красновата.

Как снег, окропленный февральским закатом.

Еще степи пахнут паленой травой.

Еще на рубашке пот трудовой.

Но с первой бахчи друзья принесли

Первый арбуз — благодарность земли.

Лето

Першит от влажной соли в глотке.

А ну, еще один рывок!

Я пришвартовываю лодку,

Я выхожу на старый док.

Вокруг хохочущее лето.

Мальчишек славная орда.

От наслаждения, от света

Лениво щурится вода.

Над поплавками, свесив ноги,

Усевшись поудобней в ряд,

Пенсионеры, как йоги.

Сомнамбулически молчат.

А это что? На солнце нежась.

Лежит девчонка над водой.

Ее обветренная свежесть

Прохладой дышит молодой.

Девчонка, золотая жилка,

Отчаянная несудьба,

Твоя монгольская ухмылка

Еще по-девичьи груба.

Другому нянчиться с тобою.

На перекрестках сторожа.

А я бросаюсь в голубое.

Где стынет медленно душа.

Ныряю. Скал подводных глыбы,

Знакомый с детства тайный лаз.

У глаз мелькнул какой-то рыбы

Не очень удивленный глаз.

Над сваей ржавой и зеленой

Я гроздья мидий отыскал.

Сдирая до крови ладони,

Срываю мидии со скал.

Но вот, как бы огретый плеткой.

Выныриваю по прямой.

Швыряю раковины в лодку

И отдыхаю за кормой.

Огромный, добрый и соленый.

Из голубых, из теплых вод

Промытым взором освеженный

Мир незахватанный встает.

Глазами жадно обнимите

Добычу мокрую ловца!

Напоминает груда мидий

Окаменевшие сердца.

Но, створки жесткие раздвинув

Прямым охотничьим ножом,

Я, к небу голову закинув.

Глотаю мидии живьем.

Еще останется на ужин,

На летний ужин у крыльца,

В конце концов, не без жемчужин

Окаменевшие сердца.

Парень с мотыгой

Откинув ситцевую блузу.

По пояс оголен, черняв.

Мотыжил парень кукурузу.

По телу солнце расплескав.

Он над обрывом шел по круче.

Ломая землю и дробя,

К дубку корявому на случай

Веревкой привязав себя.

Как бы веревке той противясь.

Он --">