Юрий Маркович Нагибин - Подсадная утка

что стоящий на подоконнике небольшой радиоприемник недостаточно просто включить, чтобы он заговорил, надо еще встряхнуть его, а затем шлепнуть по днищу. Но лучше этого не делать. Приемник работал на сухих батареях, которых здесь не сыщешь ни за какие деньги, и сам Анатолий Иванович ничего, кроме последних известий да концертов Краснознаменного ансамбля, не слушал.

Я едва успел помыться и почиститься с дороги, как пришло время собираться на охоту. Путь предстоял немалый: через поле, вырубку, лес и два обширных болота.

Я набивал патронташ, когда отлучившийся куда-то Анатолий Иванович объявил, что с нами будет третий.

— Вы с челноком управитесь? — спросил Анатолий Иванович.

— Разумеется, — ответил я, несколько задетый тем, что мои прошлогодние успехи в управлении местным вертким и одновременно неуклюжим водным транспортом не удержались в памяти Анатолия Ивановича. — А кого вы еще берете?

Анатолий Иванович не успел ответить. В сенях послышался бархатистый, рокочущий басок, и в комнату, нагнувшись под притолокой, вошел Андреев. Ни дать ни взять — бог охоты. На нем толстый кожаный комбинезон, финская шапочка с полукруглым козырьком; за плечом «зауэр» — три кольца, кожаный ягдташ с захлестками для утиных шей, рюкзак; нож в замшевом чехольчике, хронометр и компас дополняли его обмундирование. От него веяло силой, здоровьем и беспощадностью.

Оказалось, что прошлогодний егерь Андреева уехал на далекое Святое озеро и вернется не раньше чем дней через пять-шесть. Вот ему и сосватали Анатолия Ивановича, благо тот держал на Великом два челнока.

Почти следом за Андреевым зашел младший брат Анатолия Ивановича, Василий. Он сопровождал сегодня генерала и, видимо, не желая ударить в грязь лицом, пришел прощупать брата насчет возможностей охоты.

— Вы на Березовый остров поедете? — спросил Василий.

— А что там, на Березовом, делать-то? — отозвался пренебрежительно Анатолий Иванович.

Я уже не первый год наблюдал двух братьев и еще ни разу не видел, чтобы они хоть в чем-нибудь сошлись друг с другом. Это был какой-то пережиток их детских отношений, особенно трогательный в старшем — серьезном, прохладноватом, никогда не теряющем чувства собственного достоинства Анатолии Ивановиче.

— На Березовом утиного мясца ныне не найдешь, — повторил он убежденно.

— Говорят, вчера там здорово надобычили.

— Говорят, что кур доят. На Хахаль идти надо, единственное место.

— Кто его знает… — протянул младший брат.

И хотя голос его звучал скорее сомнением, нежели согласием, Анатолий Иванович тут же поторопился изменить собственное мнение.

— Только навряд там браконьеры чего оставили…

— Ты ружье берешь? — спросил младший брат.

Анатолий Иванович с сожалением бросил взгляд на свою испытанную «тулку», висящую на стене, и сурово сказал:

— Дела с забавой не путают. Мы не бабахать едем, а гостей везем.

— И то верно, чего его зря таскать?

— Небось, руки не отвалятся, — заметил Анатолий Иванович.

Получив столь ясные ответы на интересующие его вопросы, младший направился к двери.

— Подсадные тебе нужны? — спросил он вполоборота.

— Как не нужны? Ты вроде моих уток знаешь…

— А разве вы свою знаменитую подсадную не берете? — спросил Андреев, когда дверь за младшим братом захлопнулась.

— Да нет, зачем она нам, — хмуро пробормотал Анатолий Иванович.

— Вот те раз!.. Хорошая подсадная — половина успеха!

— Васька даст подсадных. У него хорошие утки, правильные.

— Не темни, не темни, Анатолий Иванович! — со смехом погрозил ему пальцем Андреев. — Не на таковских напал, мы все про твою Хохлатку знаем!..

— Далась она вам. Утка как утка…

— Ну, как хочешь, а без Хохлатки я не пойду, — Андреев все улыбался, но чувствовалось, что он начинает злиться.

— Дело хозяйское… — пробормотал Анатолий Иванович.

— Люблю мужика! — сказал Андреев. — Ну, хватит упрямиться!

— Нешто не все вам равно, какая подсадная? — с тоской сказал Анатолий Иванович. — Без добычи не останетесь.

Мне как нельзя лучше было понятно упорство Анатолия Ивановича. Ничто так не ценится в Мещере, как хорошая подсадная утка. Ружья у местных охотников, как правило, неважные: старые, разболтанные «тулки» или «ижевки», нередко с треснувшей ложей, обмотанной проволокой. Но я ни разу не слышал, чтобы кто-нибудь из охотников мечтал о «зауэре» — три кольца, тульском --">