Вячеслав Курдицкий , Юрий Белов , Аллаберды Хаидов , Валентин Фёдорович Рыбин , Нурмурад Сарыханов , Ата Каушутов , Курбандурды Курбансахатов , Ходжанепес Меляев , Реджеп Алланазаров , Агагельды Алланазаров , Бекге Пурлиев , Беки Сейтаков , Байрам Курбанов , Ашир Назаров , Сейитнияз Атаев , Нариман Джумаев , Ташли Курбанов , Тиркиш Джумагельдыев , Атаджан Таган , Какаджан Дурдыев , Гошджан Сейтмедов , Огультач Оразбердыева , Шадурды Чарыев , Тура Курбанова , Оразгулы Аннаев , Николай Золотарёв , Худайберды Халлыев - Женитьба Елли Оде [сборник рассказов]

Тимофеевич стрелял, торопливо перезаряжая винтовку. Выстрелов десять он успел сделать, четыре или пять прицельных.

VIII

Горячий ветер нежно лижет метёлки ковыля. Так лижет кормящая сайга сайгачонка.

Сухой, знойный ветер дует уже много дней, но скоро, может быть даже завтра, погода резко переменится — будет дождь. Тёплый, проливной, когда земля и небо приобретают единый, голубовато-сизый цвет. Хлёсткие, трескучие струи раскалывают небо на причудливой формы куски. В такие минуты Рогалю кажется, что небо покрыто тонким, хрупким ледком, а кто-то огромный и сильный безжалостно бьёт и рушит его копытами. О предстоящей перемене погоды ему напоминают лёгкие покалывания в корня рогов. Это, видимо, от того давнего ушиба, когда он ещё совсем молодой вступил в поединок с пришлым сайгаком. Пришлый намеревался отбить от стада и увести куда-то с собой несколько молоденьких маток. Никто из старых самцов не решался осечь наглеца, и тогда пришлось действовать ему. А что же оставалось делать, если пришелец пытался увести молоденькую сайгу, безраздельно владевшую юным, горячим сердцем Рогаля?

Дрался Рогаль отчаянно, на смерть. И чужак не выдержал, ушёл. Побитый, посрамлённый. А Рогаль обрёл в своём стаде уважение и почёт — храбрость и мужество всегда ценятся высоко, — но не совсем окрепшие ещё рога свои он в тот раз, видимо, повредил-таки. Вначале он постоянно ощущал нестихающую боль, потом эта боль постепенно затихла, а с годами стала напоминать о себе лишь перед резкой переменой погоды.

…Сегодня Рогаль в последний раз ведёт стадо к озеру. Завтра, обнаружив его исчезновение, сайгаки изберут себе нового вожака. Силой и красотой он не будет уступать Рогалю. У него, правда, будет поменьше опыта и мудрости, но ведь и то и другое к сайгаку приходило с годами.

IX

— Лех! Е-моё, глянь-ка!..

— Что там?

— Е-моё!..

Тимофеевич с великим трудом втискивается в приоткрытые ворота кошары.

— Ну, ты даёшь, Тимофеич. «Е-моё», да «е-моё»… Заладил одно и то ж. Что там?

— Рогаль.

— Рогаль?..

Кошара эта возникла полчаса назад так неожиданно, будто вынырнула из-под земли. В струящемся мареве она, как сказочный остров Буян, манила к себе случайных путников. Леха и Тимофеевич решили передохнуть малость — завернули.

— А ну-ка, — и Леха заглянул в баз. У стены, сунув в узенькую полоску полуденной тени рогатую голову, стоял сайгак. Судя по рогам с голубоватыми прожилками, был он очень стар, о потому, как часто, прерывисто дышал, видно, что не совсем здоров. Болезненным был и взгляд животного — глаза, подёрнутые матовой плёнкой, полны безысходной, предсмертной, тоски. На людей он, кажется, поначалу не обратил внимания, продолжал думать свою нелёгкую думу.

— А если заразный какой! — сказал Леха.

— Ну и пусть, — ответил Тимофеевич. — Шкуру и рога возьмём.

— Да-да, рожки действительно мощнецкие, Мелкашку принесу…

— Зачем? Я его руками.

— Щёлкнуть-то легче, не слишком настаивая, проговорил Леха.

— Е-моё! Вот гляди…

И началось. Леха остался у ворот, а Тимофеевич, покачиваясь и кряхтя, двинулся. Сайгак ожил вдруг и метнулся прочь. Тимофеевич — за ним.

Сделав круг по широкому базу, обнесённому двухметровой стеной, сайгак понял — западня. У ворот — человек, а стену ему уже не перемахнуть. Круг. Ещё круг, ещё…

X

Потом, уже в райбольнице, до смерти перепуганный Леха рассказывал:

— Он его, блин, уже вот-вот схватить должен был. Ну, думаю, всё… А он, вишь, что замочил. Развернулся и… Я аж глаза закрыл. Открываю, сайгак в углу стоит, дрожит весь, как лихорадочный, а Тимофеич… посреди база. Я толстяком его считал, а тут смотрю — он, как проткнутая футбольная камера. Но тяжеленный, блин, еле втащил его в машину.

Худайберды Халлыев Чудесное лекарство

Нам пришлось долго ждать вызова. Строгий голос из репродуктора вызывал желающих разговаривать с Москвой, Мары, Мургабом… А мою Гозель всё не вызывали. Терпение наше иссякло, и мы с ней подошли к начальнику междугородной телефонией станции, По к из этого ничего не вышло — он стел пространно объяснять нам, что вызов не от него зависит…

Гозель была расстроена: так и не удалось --">