Нина Александровна Ягодинцева , Антон Вадимович Соловьев , Рустам Шавлиевич Валеев , Александра Гальбина , Олег Журавлев , Николай Иванович Година , Александр Беринцев , Сергей Васильевич Коночкин , Анна Дмитриевна Зинченко , Виктор Николаевич Максимов , Владимир Александрович Белоглазкин , Владимир Александрович Карпов , Юрий Фридрихович Седов , Валерий Владимирович Тряпша , Борис Емельянович Попов , Владимир Сазонов , Павел Васильевич Мартынов , Анатолий Владимирович Рыбальский , Евгений Яковлевич Батраченко , Владимир Михайлович Волковец , Тамара Васильевна Дунаева , Лилия Владимировна Кулешова , Галина Александровна Долгирева , Юрий Михайлович Жук , Василий Андреевич Уланов , Дмитрий Леонидович Кондрашов , Мария Александровна Меньшикова , Александр Иванович Завалишин , Светлана Викторовна Томских , Альманах «Каменный пояс» - Каменный пояс, 1989

вдоль забора! Деревья, одетые в кокетливые осенние наряды, отражались в ее величественной неподвижной глади. Слава богу, левитановская эта лужа находилась немного в стороне от дороги.

Я с наслаждением дышу осенним воздухом. Не знаю, как на счет лейкоцитов, но настроение он поднимает.

В изотопной врач моего возраста беседовал с заморским аппаратом и только что не матерился:

— Сволочь! Мерзавец! Я тебе покажу! — и он показал аппарату кулак. Вошла медсестричка:

— Чего шумишь?

— Опять заглох! Золото ему подавай! Без золота мы не желаем работать!

— Какое тебе золото? Вон у тебя женщина сидит — золото.

— Женщина, женщина. Не хочет он женщину…

Сестра поставила перед аппаратом бутылочку. Заморский гость довольно заурчал. Меня положили под аппарат при полном свете. Врач на всякий случай еще раз погрозил ему кулаком. Заглянув в недра неведомого чудовища, медсестра прощебетала:

— Какая хорошенькая селезенка!

Возвращаясь обратно, задерживаюсь около хирургии. Боюсь себе признаться, что надеюсь встретить здесь Виктора, Виктора Александровича Мазова, хирурга-онколога, который и привез меня сюда месяц назад. Познакомила нас Люська, моя приятельница. От нее же я узнала, что Виктор летает на дельтапланах и однажды упал с высоты пятиэтажного дома, заработал дырку в легких и перелом пяти ребер, бросил пить и курить, но с дельтапланами не расстался, что о таких хирургах, как он, говорят — «рисковый», что медсестрички из хирургии во время его дежурства бегают в парикмахерскую прически делать, что однажды он сочинил песню на мотив некогда модного шлягера:

Все могут главврачи,

Все могут главврачи,

И судьбами людей вертят они хоть плачь,

Но что ни говори,

Но что ни говори,

Лечить больных не может ни один главврач.

За что попал в опалу, был «сослан» в районную поликлинику на приемы, где судьба нас и свела. Я надеялась, что хотя бы внешность у него будет заурядная.

Ожидая его битый час в поликлинике и беседуя с несчастной женщиной, у которой мужу поставили диагноз «пневмония» и исправно прогревали его месяц, а потом жене объявили: «У вашего мужа рак легкого», — я увидела его неожиданно возникшего (будто и вправду с дельтаплана свалился), высокого, спортивного, в развевающемся халате, из-под которого были видны джинсы. Он взглянул на меня веселыми глазами, и вот это запомнилось: бездна обаяния и глаза… светло-карие, о таких, наверное, говорят: миндалевидные…

Но какое дело мне, неизлечимо больной женщине, до этого Мазова! Все это блажь и дурь. Прощай, левитановская лужа!

Я перебегаю через дорогу, решив заскочить в магазин за молоком, которым мы «химию» вымываем, и здесь сталкиваюсь с двумя больными мужского пола. Судя по звукам, при помощи которых они общались, я понимаю, что больны они раком горла:

— Тебе врач говорил, чтобы ты не курил, — сипел один.

— Тебе тоже говорил, — хрипел другой. И оба трусцой, трусцой, но прямым ходом к магазину, разумеется, за сигаретами. Я чуть не расхохоталась.

* * *

Октябрь. Миновало дивное бабье лето. Сыро. Грязно. Тускло. Тоска. Мы не сидим больше на уютном балкончике, и продукты срочно пришлось отсюда экспортировать: кто на окно, кто по тумбочкам (места для них не хватает в двух коридорных холодильниках). Вчера на утреннем обходе Кира Сергеевна — вся сама бесстрастность, полуулыбка в уголках губ:

— Есть ли просьбы, женщины, жалобы?

27-летняя Лена возьми да брякни:

— Кормят плохо.

Миниатюрная Кира Сергеевна изумленно воззрилась на крупную и полную Лену:

— Но в тумбочках, я думаю, у всех есть, что поклевать? Что-то не вижу я здесь худеньких. Даже самая стройная из вас (выразительный взгляд в мою сторону) — стала полнеть.

Если я и начинаю полнеть, то отнюдь не благодаря здешнему питанию. Виной тому гормональный препарат преднизолон, которым меня усиленно кормили в прошлом месяце.

Нас в палате пятеро: Наташа, Валентина Ивановна, Лена, Катя и я. Катя поступила к нам сегодня. По профессии она медсестра. Не знаю, все ли медицинские работники, оказавшись в больнице, ведут себя так, как она, но мне за нее стыдно. Жалость к себе переполняет ее до краев и выливается обильными слезами. Но главная беда в том, что ее плавная речь нараспев, пересыпанная безобидным матерком, буквально завораживает женщин и погружает их в бездну отчаяния и --">