Лидия Корнеевна Чуковская - Герой 'Поэмы без героя'

Россией.

— Это вы можете описать?

— Могу.

Марина Ивановна не могла, потому что отсутствовала. Она права не имела повторить гордые слова Ахматовой:

Я была тогда с моим народом,

Там, где мой народ, к несчастью, был9.

1

Я вынуждена законсервировать работу "Герой "Поэмы без героя""…Пока я бесформенно проконспектирую мои мысли о «Поэме». Не конспект будущей статьи, а всего лишь "мысли о".

Наброски мыслей.

Все критики разбирают только первую часть "Девятьсот тринадцатый год. Петербургская повесть". Это потому, что только она печаталась целиком и имеет вид законченности10. "Всё в порядке: лежит Поэма / И, как свойственно ей, молчит". Лежит нечто оконченное… Вот его, как таковое, и разбирают… Тем более что, в отличие от двух других частей, она цензурна — чего нельзя сказать о «Решке» и «Эпилоге». Кроме того, первая часть дает большой материал для разбора, для угадок "who is who", для биографических и структуралистских изысканий, для дипломных работ и диссертаций. К.И. [Чуковский] — не для ради диссертаций! — первый написал "Ахматова — мастер исторической живописи" и "едва ли это определение встречалось… во всей необъятной литературе о ней"11. Зато все, кто писал после К.И., без этой формулы не обходились. Это дало толчок для множества рассуждений об исторической точности первой части. Кроме того, первая часть дает богатейший материал для интереснейшей темы "Ахматова и Блок".

А главное — повторяю! Первая часть много раз печаталась, и притом полностью — вторая и третья — ни разу нигде. В Библиотеке Поэта12 отсутствуют тюремные куски в «Решке». За границей всё перепутано13.

О «Решке» никто ничего путного не написал. И даже вовсе не из-за отсутствия тюремных строф ("Загремим мы безмолвным хором"), а потому, что никто не задумался: а что это, собственно, такое — вторая часть «Поэмы» под названием «Решка»? Что означает это заглавие?

Жирмунский в примечаниях объясняет: ""Решка" — оборотная сторона медали или монеты"14. Ну, а вторая часть "Поэмы без героя" — оборотная часть чего? Какой монеты? Какой медали?

"Решка" — оборотная часть первой части. «Решка» — рассказ автора о том, как была сотворена первая часть. "Всё в порядке: лежит Поэма" (то есть первая часть). А как она сотворялась, создавалась?

"Решка" начинается с брезгливых вопросов редактора. Первая часть представляется редактору неясной, а цензура требует ясности. Редактору и цензору непонятно: "кто в кого влюблен?".

Кто, когда и зачем встречался,

Кто погиб, и кто жив остался,

И кто автор, и кто герой,

И к чему нам сегодня эти

Рассуждения о поэте

И каких-то призраков рой?

Редактор догадался, кто истинный герой "Поэмы без героя". Не призраков он боится. Не поэты: Кузмин, Князев, Маяковский, Блок, а Поэт вообще.

Поэт с большой буквы.

Об этом следовало бы догадаться и читателям, и критикам.

В прозаической ремарке к "Девятьсот тринадцатому году", к первой части, в самом конце сказано: "Поэт. Призрак". Этими двумя словами кончаются объяснения. «Поэт». Один поэт, не поэты в масках. ("Призрак" — призрак самоубийцы.) Поэт.

Три строфы о нем появляются прямо перед теми, что посвящены самоубийце. Три строфы — не о поэтах, а о Поэте.

Не "полосатая верста", не «Демон», не "драгунский корнет со стихами" и т. д., а — Поэт.

От изображения Маяковского, который "Полосатой наряжен верстой", Ахматова переходит к Поэту вообще.

Ты…

Только что это «Ты» было обращено к тому, кто "полосатой наряжен верстой", "размалеван пестро и грубо", а сейчас это уже другое «ты». В «Поэме» обращения «ты», «твоим», «тебе» все время меняют своих адресатов; за этим «ты» — то Князев, то Судейкина, то Маяковский, то Блок. И вот снова Ты (только что это был Маяковский) и — отступ — и

ровесник Мамврийского дуба,

Вековой собеседник луны.

Не обманут притворные стоны,

Ты железные пишешь законы,

Хаммураби, ликурги, солоны

У тебя поучиться должны.

У кого у тебя? Кто этот державный «Ты», который вечно жалуется на свою тяжкую долю, а на самом деле повелевает миром?

Вот он — Поэт с большой буквы, упомянутый еще в прозаической ремарке к первой части:

Существо это странного нрава.

Он не ждет, чтоб подагра и слава

Впопыхах усадили его

В юбилейные пышные кресла,

А несет по цветущему вереску,

По пустыням свое торжество.

В.М. Жирмунский пресерьезно спрашивал меня, не имеет ли в виду Анна Андреевна — --">