Николай Васильевич Гоголь - Мертвые души

стороны действительности и неудач в изображении “светлой” стороны.

Одним из первых печатных откликов на второй том была статья А. Ф. Писемского. [“Отечественные записки”, 1855, кн. 10.] Высоко оценивая образы Тентетникова, Бетрищева, Петуха, сыновей Петуха, Хлобуева, Писемский дал резко отрицательную оценку образам Уленьки и Костанжогло. О Муразове Писемский отозвался только бегло как о “решительном преобладании идеи над формой”; о генерал-губернаторе не упомянул вовсе. Отрицательно, как карикатуру, оценил Писемский и Кошкарева.

Статьи Н. Д. Мизко (“Отечественные записки”, 1856, № 6), А. Р[ыжо]ва (“Библиотека для чтения”, 1855, №№ 10 и 11) и анонимная статья в “С.-Петербургских ведомостях”, 1855, № 205, не представляют большого интереса.

Самым важным был отзыв Н. Г. Чернышевского, давшего глубокий анализ последнего произведения Гоголя. Отзыв свой Чернышевский привел в качестве примечания к “Очеркам гоголевского периода русской литературы”, гл. 1, впервые напечатанным в “Современнике”, 1855, № 12. Критик рассматривал второй том в свете общей идейной эволюции Гоголя, насколько это было возможно по цензурным условиям. Чернышевский находил слабыми “отрывки, в которых изображаются идеалы самого автора”. Таковы “дивный воспитатель Тентетникова, многие страницы отрывка о Костанжогло, многие страницы отрывка о Муразове”. Но, по мнению Чернышевского, это “еще ничего не доказывает”, т. е. не доказывает ущерба гоголевского таланта, так как изображение идеалов (там, где действительность их не давала) “было всегда слабейшею стороною в сочинениях Гоголя”. Напротив, там, где Гоголь “переходит в близко знакомые ему сферы отношений”, там “талант его является в прежнем своем благородстве, в прежней своей силе и свежести”.

Чернышевский выделял прежде всего эпизоды второго тома, написанные в обычной для Гоголя обличительной манере: “разговор Чичикова с Бетрищевым о том, что все требуют себе поощрения, даже воры, и анекдот, объясняющий выражение “Полюби нас черненькими, а беленькими нас всякий полюбит”, описание мудрых учреждений Кошкарева, судопроизводство над Чичиковым и гениальные поступки опытного юрисконсульта; наконец дивное окончание отрывка — речь генерал-губернатора, ничего подобного которой мы не читали еще на русском языке, даже у Гоголя”. Далее Чернышевский сочувственно отметил ряд мест, проникнутых юмором, “превосходно очерченные характеры” Бетрищева, Петуха и его детей, и многое другое. Общее заключение Чернышевского о втором томе таково: “преобладающий характер в этой книге, когда б она была окончена, остался бы все-таки тот же самый, каким отличается и ее первый том и все предыдущие творения великого писателя… программою художника остается, как видим, прежняя программа “Ревизора” и первого тома “Мертвых душ””. [Н. Г. Чернышевский. Полное собр. соч., т. III, M., 1947, стр. 10–13.]

--">