Михаил Алексеевич Кузмин - Чудесная жизнь Иосифа Бальзамо, графа Калиостро

франкфуртском подземелье Калиостро прочитал необычную бумагу. По его словам, то было завещание Тамплиеров: отомстить тем, кто нанес некогда удар благородному Ордену; отомстить потомкам того короля и того папы. 18 марта 1314 года Жак де Молэ, Великий магистр Ордена Тамплиеров был сожжен по приказу короля Филиппа Красивого, договорившегося с папой Климентом V. На костре или во время страшных пыток погибли почти все члены Ордена, спастись удалось немногим. Несметные богатства Тамплиеров оказались в руках короля. Но дело было не в простом присвоении чужих сокровищ. Опираясь на исследования французских ученых не «академического» плана, Максимилиан Волошин подвел читателей книги «Лики творчества» к порогу тайны: тамплиеры готовили «громадное религиозно-социальное переустройство средневекового мира». Филипп Красивый почуял грозящую опасность и обезвредил потенциальных противников.

Несмотря на более чем ясные замечания русского поэта, сама тайна остается нераскрытой. Буквально по крохам ее приходится выковыривать из редчайших документов. Фальсифицированные выдержки из протоколов процесса Калиостро (благодаря этим «признаниям» он избежал казни) были опубликованы в 1791 году на итальянском, немецком, а потом французском языках. А подлинные материалы не преданы гласности. Это вполне закономерно. Наиболее ценные документы, касающиеся деятельности Калиостро и его сообщников, либо таятся в архивах Ватикана, либо – за семью замками – в «частных собраниях», либо уничтожены. «Я весьма сожалею, – говорит Шарлотта фон дер Рекке, – что все почти сочлены нашего общества, с того времени, как они Калиостра признали за обманщика, сожгли писанные свои об нем примечания. Сие бы было весьма кстати, ежели бы можно было их теперь сравнить между собою; ибо каждый из нас писал только то, что казалось для него достойным особливого примечания; мне же весьма приятно, что я имела случай сохранить прошедшие знаки моего заблуждения…»

Для публики оставлены те события, что расцвечены карнавальными красками, могут служить канвой приключенческого романа. Охотно пересказывается, как с почестями встречали Калиостро; как иногда выгоняли с треском (так было во Франции, а, чуть раньше – в России). Чего стоит хотя бы «дуэль на ядах», предложенная магом придворному медику Екатерины II, обвинившему его в шарлатанстве. «Между тем, – читаем в предисловии к книге Шарлотты, – не удалось Калиостру исполнить в Петербурге своего главного намерения, а именно уверить Екатерину Великую о истине искусства своего. Сия несравненная Государыня тотчас проникла обман». В сочиненной ею комедии «Обманщик» Калиостро выведен под именем Калифакжерстона. Выехал ли Калиостро из всех Петербургских застав одновременно, как пишет Кузмин, или нет – не столь уж существенно. Гораздо важнее другое: Екатерина почувствовала в нем опасность для России и постаралась ее устранить. А вот Францию магу приказали покинуть только через шесть лет после его приезда! За шесть лет он успел натворить много чего…

Характер и сенсационные деяния Калиостро настолько пленяют воображение, настолько сосредоточивают на себе внимание и отвлекают от иных проблем, что в голову не приходит мысль: за всем этим стоял кто-то более могущественный, неуязвимый, не столь ярко одетый (костюм Калиостро представлял собой безвкусную смесь бархата, тафты, кружев, бриллиантов, золота и мехов). Все его фокусы – мишура, «пыль в глаза» и «для отвода глаз». Импровизациями гениального актера руководил режиссер, не нуждающийся в аплодисментах, не желающий выходить на сцену.

Если взглянуть на XVIII век невооруженным глазом или глазами Ватто, Буше, Фрагонара, он будет казаться нескончаемым карнавалом, приездом и разъездом карет, мотыльковым порханием платьев и вееров, мерцанием часов и канделябров. Единственной фальшью – ее легко, впрочем, оправдать («так было принято») – покажутся слишком уж нарумяненные лица и чересчур напудренные парики. Его охотно именуют галантным веком.

Описывая дом Калиостро, выдающийся французский историк Гюстав Ленотр ^[2] обронил фразу: «Тайная лестница, сейчас замурованная, шедшая параллельно главной, поднималась до третьего этажа, где и сегодня находишь ее следы». Эта фраза может быть эпиграфом ко всему «делу Калиостро». По извилистым темным, узким лестницам все время сновали странные люди. Чаще всего у них были вымышленные имена. Бомарше, выполняя возложенную --">