Александр Сергеевич Пушкин - Драматические отрывки

1

— Скажи, какой судьбой друг другу мы попались?

В одном углу живём — а месяц не видались.

Откуда и куда?

— Я шёл к тебе, сестра,—

Хотелось мне с тобой увидеться.

— Пора.

— Ей-богу, занят был.

— Да чем?

— Делами, службой.

Я, право, дорожу, сестра, твоею дружбой.

Люблю тебя душой, и рад бы иногда

С тобою посидеть… но видишь ли, беда —

Никак не съедемся — я дома, ты в карете.

— Но мы могли бы в свете

Видаться каждый день.

— Конечно, — я бы мог

Пуститься в [модный свет]…

Нет, нет. Избави бог! —

По счастью модный круг теперь совсем не в моде.

Ты знаешь ли, [мы жить привыкли] на свободе,

Не ездим в общества, не знаем наших дам,

Мы вас оставили на жертву [старикам],

Любезным баловням осьмнадцатого века…

А впрочем, — не найдёшь живого человека

В отборном обществе…

— Хвалиться есть ли чем!

Что тут хорошего? Ну, я прощаю тем,

Которые, пустясь в пятнадцать лет на волю,

Привыкли — как же быть? — лишь к пороху [да к] полю.

Казармы нравятся им больше наших зал —

Но ты, который ввек в биваках не живал,

Который не видал походной пыли сроду —

Зачем перенимать у них пустую моду?

Какая нужда в том?

— В кругу своём они

О дельном говорят, читают Жомини.

— Да ты не читывал с тех пор, как ты родился,

Ты шлафорком одним да трубкою пленился.

Ты жить не можешь там, где должен быть одет,

Где [вечно] не куришь, где только банка нет…

‹1821›

Рисунок Пушкина на заглавном листе к «Драматическим сценам» 1830 г.

2 ‹Вадим›

Вадим.

Ты видел Новгород; ты слышал глас народа;

Скажи, Рогдай,— жива ль славянская свобода?

Иль князя чуждого покорные рабы

Решились оправдать гонения судьбы?

Рогдай.

Вадим, надежда есть; народ нетерпеливый,

Старинной вольности питомец горделивый,

Досадуя, влачит позорный свой ярем;

Как иноземный гость, неведомый никем,

Являлся я в домах, на стогнах и на вече:

Вражду к правительству я зрел на каждой встрече…

Уныние везде; торговли глас утих,

Встревожены умы, таится пламя в них.

Младые граждане кипят и негодуют —

Вадим, они тебя с надеждой именуют…

Вадим.

Безумные!.. Давно ль они в глазах моих

Встречали торжеством властителей чужих

И вольные главы под иго преклоняли?

Изгнанью моему давно ль рукоплескали?..

Теперь зовут меня — а завтра, может, вновь…

Неверна их вражда, неверна их любовь,

Но я не изменю —

‹1822›

3 ‹Из комедии К. Бонжура «Муж-волокита»›

— Она меня зовёт: поеду или нет?

Всё слезы, жалобы, упрёки… мочи нет —

Отклоняюсь, пора — она мне надоела.

К тому ж и без неё мне слишком много дела:

Я нынче отыскал за Каменным мостом

Вдову с племянницей, пойду туда пешком

Под видом будто бы невинного гулянья…

Ах! матушка идёт… Предвижу увещанья —

А, здравствуйте, maman…

— Куда же ты, постой.

Я шла к тебе, мой друг, мне надобно с тобой

О деле говорить.

— Я знал.

— [Возьми ж терпенье.]

Мой друг, не нравится твоё мне поведенье.

— А в чём же?

— Да во всём: во-первых, ты жены

Не видишь никогда — вы как разведены.

Адель всегда одна — [всё дома] — ты в карете,

На скачке, в опере, на балах, вечно в свете…

Или уже нельзя с женою посидеть?

— Да, право, некогда —

— Ты дома б мог иметь

Обеды, вечера — ты должен бы представить

Жену свою везде… пора, пора исправить

Привычки прежние. Нельзя ли сам собой

Отвыкнуть, наконец, от жизни холостой?

Я сделаю тебе другое замечанье…

1822

4

— Насилу выехать решились из Москвы.

— Здорова ль, душенька?

— Здоровы ль, сударь, вы?

— Смешно: ни надписи, ни подписи — кому же?

Вдове? — не может быть! ну, кто соперник мой?

А! верно Сонюшке! — смиреннице такой?

Пора [ей] --">