Елизавета Августовна Магнусгофская - Тринадцать: Оккультные рассказы [Собрание рассказов. Том I]

Алеша бывал свободен, иногда выходили вечером погулять. Не слишком большой охотник до прогулок Алеша. Но если целый день работаешь — тянет на воздух. Так пошли они и сегодня.

Сегодня Алеша не такой, как всегда. Давно не помнит Елена его таким. Он, пожалуй, такой, как в тот вечер, когда в руки ей попалось злосчастное письмо. Письмо, отравившее ей всю весну. Лишившее ее возможности наслаждаться пробуждением природы, которое она так любила, истомой и ароматом белых ночей.

Таким был Алеша раньше. Когда Елена наивно думала, что она любима!

В тиши этой ночи, на грани осени и лета, в лесной тиши, они были близки. Они понимали друг друга…

Понимали… Может быть, в первый раз!

Окружило со всех сторон ласкающее волшебство. И в тиши этой приближались к ним добрые духи леса. Они говорили о том, что коротка человеческая жизнь, что мало осталось теплых и ясных ночей. Что надо пользоваться жизнью… любить. На грешную Иванову ночь была похожа ночь святого Лаврентия. И грешные языческие духи манили их из чащи… заставляли сплетаться их руки… прижиматься устами кустам..

И первый раз, повинуясь шепоту лесных духов, сказал ей Алеша то слово, которого она ждала годы:

— Люблю!

Очнулась Елена.

Ясное звездное небо опрокинулось над заснувшим лесом. Заснувшим? — Нет не спал он, а жил, жил тысячью невидимых и неслышных жизней. Алеша спал, как тогда, год тому назад. Но не было холодным его лицо. На устах его застыла счастливая улыбка. Долго, долго смотрела на любимое лицо Елена.

Сегодня он счастлив. Шепнул, что любит…

А завтра… Быть может, завтра уже станет ее упрекать.

Как будто бы она виновата, что любит его! Что он послушался голоса лесных духов!

Ночь клонилась к рассвету. Уже собирались гасить свои светильники звезды. А над лесной просекой, что вела куда-то к вырубленной полянке, вставала уже золотая Венера. И яркая, громадная, такая же, как была в небе, отразилась она в лесных водах…

Но не поняла Елена, что это — отражение. Показалось ей, ярким светом загорелось что то в болоте.

— Лаврентьев цвет! — крикнула она и рванулась вперед.

— Подойди и сорви! Подойди и сорви! — шептал над ухом ее коварный голос — как год назад…

Счастье есть! Надо суметь удержать это счастье!

Глубоко ушли ноги в коварную зелень болот. Хотела ухватиться за что-нибудь, но не было ни одного куста, и каждый сучок, за который хваталась рука, с треском ломался под прикосновением…

Резкий крик раздался над болотом. Но был он похож на те, что вырываются ночью из чащи леса. И не проснулся Алексей. Крепко спал он. И сладки были его сны.

— Алеша! — раздалось над водой.

— Алеша! — откликнулось эхо.

А потом стало все тихо.

И только камыши, сердито перешептываясь, шептали еще долго, долго:

— Алеша! Алеша!

— Проснись!

Сборник «Тринадцать: Оккультные рассказы» публикуется по первоизданию (Рига: Тип. А. О. «Э. Левин», 1930). Текст печатается в новой орфографии, с исправлением очевидных опечаток. Максимально сохранены авторские особенности пунктуации, в остальном пунктуация приближена к современным нормам. Все концовки взяты из первоиздания.

Примечания

1

«Куле» — очень употребительное эстонское слово, значит «слушай» (Прим. авт.).

(обратно)
--">