Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк - Старая Пермь

комплиментов. Родом они были тоже из исторического места — из знаменитого прохода Елены в Балканах11 и хорошо помнили последнюю русско-турецкую войну…

Утром на другой день я проснулся рано и часов в шесть был уже на палубе. Хотелось посмотреть новые места и полюбоваться красавицей Камой при утреннем освещении. Погода за ночь изменилась к лучшему, и на синем июньском небе весело играло утреннее солнышко. Волокнистая пленка тумана еще кутала воду кое-где по заливам и обережью, но средина реки переливалась глубокой синевой; её бурили те водяные вихри, которые придавали поверхности реки блеск тканого шелка. Какая сильная и могучая река, и как напрасно пропадает эта великая даровая сила: пробежит какой-нибудь жалкий пароходик, проплывут две баржи да несколько лодок, — вот и всё движение по такой громадной живой дороге. Да и берега совсем пустынные: заливные луга, редкий лесок и опять луга. Редко попадается деревня, но пашен много. Земля уж не чета нашему зауральскому чернозему — суглинок, а то и сплошной песок. К такой земле много нужно приложить трудов праведных, чтобы она сделалась “родимой” и “украсила зернышком” трудовую ниву. От Перми мы плыли уже по третьему уезду — Пермский, Оханский, Соликамский. Всё это такие бедные и жалкие уезды, как и вообще всё Приуралье, за исключением, может быть, одного Красноуфимского; население какого-нибудь Оханского уезда является самым густым для Пермской губернии: 20,3 человека на квадратную версту. В Чердынском уезде на квадратную версту всего 1,4 человека.

— Плохие ваши места… — говорю я какому-то старичку, который тоже смотрел на Каму.

— А чем плохи?..

— Да всем: и земля плоха, и беднота кругом.

— Что поделаешь: господская земля кругом… А то бы жить можно, ежели бы, например, земля… Вот заливные-то луга, так аренды за них по восьми рубликов платят Лазареву. У Строгановых нынче большая прижимка тоже… Смотались крестьяны. Вот у нас в Орле, так всё единственно: есть она, земля, нет её… Ни одного фунта не пашем.

— Ты из Орла?..

— Точно так…

— Сплавщик?

— Бывает…

Орел-городок, как и Слудка, является лоцманским гнездом. Я много слыхал раньше об этом селе, и встреча с орловским лоцманом давала случай познакомиться поближе. Благообразный старик оказался разговорчивым и бывалым человеком. Начал он свою жизнь мальчиком у чердынских купцов, которые вели дело на Печоре — скупали знаменитую печорскую рыбу. Потом мало-помалу закинул и свое заделье в компании с другим молодцом: сколотились деньжонками, снарядили суденышко, и денежка оправдалась. На Печору возили соль, а с Печоры рыбу. Дело верное, только далеко уходить надо. Потом придумал он баржи строить — дети большие, помогать будут. Сейчас выкинул плотбище на р. Вишере, и пошла работа. Опять жить можно, слава богу.

— Да вот попенными12 доняли нас, баржовщиков, — продолжал старик: — с 1878 года с баржи-то одних попенных платил больше двух тыщ рублей, а барже всей-то цена восемь тыщ да надо еще по нынешнему времени их взять. Затишало дело с лесом… Ну, я нынешним летом и вздумал сплавать в Петербург.

— На пароходе?

— Зачем на пароходе, — на барке, лоцманом. С Вишеры увел две барки с железным блеском и предоставил их в Колпино, к хозяину, значит, к Цпицу…

— Это щеголихинскую руду с Ивановского прииска?..

— Её самую… Целая гора руды-то. Это по Вишере вверх надо к Камню идти; там и жилья нет. Мы о великом посту на лыжах туда ушли, построили две барки, нагрузили 60 тыщ блеску да по паводку и сплыли на лотах13. Цпиц-то молодец: домны строить хочет и железную дорогу наладит.

История с открытым на Вишере месторождением железного блеска характеризует наших родных предпринимателей. Оно сделано г. Ще-голихиным14, который сам не мог воспользоваться открытым богатством, а принужден был его продать. Свои промышленники так и не обратили внимания на лежавшее под носом богатство, а приобрела его какая-то иностранная фирма.

IV

— Вон и Кондас! А там верст восемь подадимся вперед, и наш Орел, — говорил лоцман, указывая на правый берег. — На горке-то дом с зеленой крышей — это лесопромышленник Кирьянов живет. Он в Астрахань по лету белян до пяти сплавляет… Богатимый мужик — вся округа им кормится.

Кондас — красивый уголок. К реке выдвинулся крутой бугор, а на нем утвердилась хоромина местного богача. Сама деревня рассыпала свои домишки по берегу. Да и какая это --">