Лев Николаевич Толстой - Воскресение. Повести. Рассказы

создавал в 80-е, 90-е и 900-е годы. Ленинская оценка наследия Толстого, «взятого как целое»,^[14] помогает увидеть нерасторжимую связь всех этапов его жизненного и творческого пути, установить общее и особенное в его идейных и художественных исканиях, определявших переходы от одного этапа к другому.

Читатель этой книги встретится с Толстым ранним и поздним — автором «Севастополя в декабре месяце», написанного в середине 50-х годов, и «Хаджи-Мурата», созданного в середине 900-х годов. Что общего в этих и других пошедших в книгу произведениях Толстого, между которыми лежат 30, 40, 50 и более лет?

Нельзя ответить на этот вопрос, не попытавшись сопоставить раннее и позднее творчество Толстого, — чтобы увидеть начальный и заключительный этапы его большого писательского пути.

Ранний Толстой представлен в томе двумя рассказами («Севастополь в декабре месяце», «Три смерти») и двумя повестями («Два гусара», «Утро помещика»). Каждое из этих произведений настолько примечательно, что они позволяют охарактеризовать едва ли не все главные грани творчества молодого Толстого.

«Почти в каждом новом произведении, — говорит об их авторе Н. Г. Чернышевский, — он брал содержание своего рассказа из новой сферы жизни».^[15] В самом деле, жизнь Николеньки Иртенева, рассказанная Толстым в трилогии «Детство», «Отрочество» и «Юность», совершенно не похожа на жизнь героев его кавказских и севастопольских военных рассказов или героев повести «Казаки».

Повести «Детство», «Отрочество» и «Юность», вместе с ненаписанной «Молодостью», должны были составить роман «Четыре эпохи развития». Становление, формирование характера Иртенева прямым образом связано с воздействием на него среды, меняющейся с каждой новой «эпохой» его жизни.

Чернышевский отметил: «Как расширяется постепенно круг жизни, обнимаемой произведениями графа Толстого, точно так же постепенно разбивается и самое воззрение его на жизнь… С новыми лицами вносятся и новые симпатии в его поэзию, — это видит каждый, припоминая сцены университетской жизни Иртенева. То же самое надобно сказать о рассказе графа Толстого «Утро помещика»…».^[16]

И действительно, в сценах университетской жизни Иртенева из повести «Юность» с симпатией обрисованы его новые знакомые и друзья студенты-разночинцы. Показано здесь их умственное и нравственное превосходство над героем-аристократом, исповедовавшим кодекс человека comme il faut.^[17] В «Утре помещика» вполне искреннее стремление молодого Нехлюдова облагодетельствовать своих крепостных крестьян выглядит как наивная мечта недоучившегося студента, который впервые в жизни увидел, как живет его «крещеная собственность».

Очень высоко оценив трезвый реализм «Утра помещика», Чернышевский так охарактеризовал его особенности: «…граф Толстой с замечательным мастерством воспроизводит не только внешнюю обстановку быта поселян, но, что гораздо важнее, их взгляд на вещи. Он умеет переселяться в душу поселянина, — его мужик чрезвычайно верен своей натуре, — в речах его мужика нет прикрас, нет риторики, понятия крестьян передаются у графа Толстого с такою же правдивостью и рельефностью, как характеры наших солдат… В крестьянской избе он так же дома, как в походной палатке кавказского солдата».^[18]

Так Чернышевский определял степень демократизма или, говоря словами его соратника Н. А. Добролюбова, «степень народности» раннего толстовского творчества. Как видим, это была очень высокая степень: в середине 50-х годов никто другой из русских писателей не был удостоен подобной оценки на страницах некрасовского «Современника» — журнала, в ротором, кстати сказать, были напечатаны все первые вещи Толстого.

Сохранил ли писатель эту рано достигнутую им «степень народности» своего творчества? Да — и развил и углубил соответственно новым условиям русской жизни.

Пройдут десятилетия. И Владимир Ильич Ленин скажет Горькому, прочитав его книгу о Толстом: «И — знаете, что еще изумительно? До этого графа подлинного мужика в литературе не было».^[19]

Чтобы отчетливее представить себе движение народной темы в более чем полувековом творчестве великого писателя, Горький сравнивал мужиков из «Утра помещика» и из романа «Воскресение» и находил, что мужик у Толстого растет: «…Это уже разные мужики, хотя бы только потому, что у вторых недоверие к барской --">