Евгений Анатольевич Попов - Приторный ад

застрахованную, по сведениям Хабарова, "на сто штук". После этого они и кинули его энергическим броском, то есть больше в Москве никогда не появлялись, и сам Хабаров никогда туда им не звонил и вообще лег на дно, потому что краем уха услышал печальную историю о том, как почти всю его президентскую рать взорвали вместе с очередным застрахованным строением. "Суровые нравы у нас в городе, сударь", - любил повторять начитанный Хабаров, который только одного понять не мог - на кой черт им нужна была именно его подпись на разных платежках и других денежных бумажках, а не Иванова-Петрова-Сидорова, но мало ли есть в жизни тайн, все не разгадаешь. Хабарова другое мучало - куда у него исчезли 7000 долларов США, оставшихся в результате этого интернационального сотрудничества, и как это могло случиться в ограниченном четырьмя стенами пространстве двадцатиметровой комнаты малонаселенной коммунальной квартиры. Вот тогда он и стал задумываться о жизни.

Сюжет которой заключался в том, что экономный Хабаров прятал деньги от жены вовсе не от скупости, а чтоб они всегда были. Хабаров не доверял женщинам никогда, кем бы они ему ни приходились. Однажды мы с ним стояли в очереди буфета литераторов, когда еще была советская власть и нас туда по недосмотру пустили, в этот пищевой отсек Дома идеологии. "Изучай жизнь, шепнул мне Хабаров, к которому Ерофей Хабаров, покоритель Сибири, не имел ровным счетом никакого отношения. - Наблюдай: если бабе предложить что-либо выбрать из закусок и питья, она непременно заглотнет все самое дорогое в смысле цены". "Душенька, - нарочито льстиво обратился он к жене, имевшей тогда в узких кругах прозвище "Пятачок", - что тебе взять покушать?" Красавица лениво огляделась и сказала, что есть ей совершенно не хочется. Ну, разве, вот этот бутерброд с черной икрой, немного севрюги горячего копчения и бокальчик бренди... "Хорошо было жить при советской власти бедным людям! - воскликнем мы, как коммунист. - Потому что не было никаких других соблазнов, кроме такой вот мелочи". Ни тебе джип-машин, ни личных самолетов, ни яхт в окрестностях Ниццы, ни Канарских островов, ни недвижимости в Испании, ни даже французского шампанского с устрицами. У советской власти не было ни-че-го, и уворованных у подлого государства копеек вполне хватало на адекватное этой власти существование. Хабаров изобретательно прятал деньги. Он прятал деньги и вино. Пятачок не то чтобы стала спиваться, а с годами стала от вина дуреть, нести чепуху, злиться. Хабаров ее за это чуть презирал, но он вообще-то презирал всех женщин, хотя многих из них искренне любил, как поэт, хотя поэтом он, слава Богу, не был, хотя поэтов он презирал тоже, но, пожалуй, чуть меньше, чем женщин, хотя... Хотя, хотя, хотя... Запутался Хабаров совсем...

Дамский портной был у него знакомый, когда дамы еще обшивались у мастеров, а не шлялись по новорусским бутикам, тратя мужнины денежки на то же самое, но только стандартизированное и приторное. Этот портной не был дурак, но спрятал от жены в люстру толстую пачку советских денег, потому что другой валюты тогда на территории Империи не водилось, а кто ее имел, того и сажали. Когда пришел урочный час и он всего лишь тронул заначку пальцем, пачка денег рассыпалась в прах перед его изумленным взором наказанного жадины-говядины. Хабаров прятал зеленые деньги в гречневую крупу, потом в грязное белье и лишь потом сообразил, что это - самые доступные интеллекту нечестного человека захоронки. Он тогда перепрятал 7000 долларов. А куда - и сам не помнил. Так бывает. Так не бывает? А я вам говорю, что бывает. Нечто вытеснило из памяти Хабарова местоположение долларов, и он вместо долларов стал всерьез и надолго задумываться о жизни.

То есть он всегда помнил, что где-то в недрах его комнаты хранятся 7000 зеленых, но он вытеснял это знание и делал вид, что таких денег у него нет и вовсе никогда не было, откуда, спрашивается? С собой же он обращался странно, внушив себе, что деньги эти у него есть, хранятся на "черный день" и когда нужно, он их достанет и будет тратить.

Содержимое эстонского чемоданчика постепенно таяло. Жизнь дорожала. Капитализм креп. Французское шампанское вдруг везде появилось и оказалось ужасной дрянью. Хабаров, кстати, кое-что и сам зарабатывал. Он рисовал для серьезных московских людей несуществующие буровые скважины, чертил несуществующие геологические карты, составлял документацию на геологоразведку, которой не было и не будет никогда. --">