Николай Александрович Лейкин - Наши за границей

купецъ. — Глафира Семеновна, понимаешь? — обратился онъ къ женѣ.

— Да должно быть на чай проситъ. Дай ему, — отвѣчала та. — Ну, народъ! Даже двугривеннаго не хотятъ повѣрить и впередъ деньги требуютъ. Бери, бери… Вотъ три гривенника. Не надувать сюда пріѣхали. Мы въ Петербургѣ въ полномъ довѣріи. У меня по банкамъ на полтораста тысячъ векселей гуляетъ…

Носильщикъ денегъ не бралъ и говорилъ:

— Nacher, nacher werden Sie sahien…

— Глаша! Не беретъ. Неужто двухъ пятіалтынныхъ мало? — недоумѣвалъ купецъ. — Иль, можетъ быть, ему нѣмецкія деньги надо?

— Да конечно-же онъ нѣмецкія деньги требуетъ.

— Дейчъ гельдъ хочешь? Дейчъ надо размѣнять. Гдѣ тутъ мѣняльная лавка? Надо размѣнять. Понимаешь? Ничего не понимаетъ. Глаша! да скажи ему по-нѣмецки, какъ васъ учили. Чего ты стыдишься-то! Ну, какъ по-нѣмецки мѣняльная лавка? Сади!

— Ахъ, Боже мой! Ну, что ты ко мнѣ пристаешь-то!

— Ничего не знаетъ! А еще у мадамы училась.

— Мѣняльную лавку вы найдете въ вокзалѣ. Тамъ еврей вамъ и размѣняетъ, — послышалось сзади по-русски.

Говорилъ какой-то господинъ въ войлочной дорожной шапочкѣ. Купецъ обернулся и сказалъ: — Мерси васъ… Удивительно какъ трудно безъ нѣмецкаго языка… Ничего не понимаютъ, Будьте добры сказать этой колбасѣ, что онъ на чай въ лучшемъ видѣ получитъ, какъ только я размѣняю русскія деньги. Ну, вотъ… Еще мерси васъ… извиняйте… А какъ по-нѣмецки мѣняльная лавка, чтобы я могъ спросить?

— Вексельбуде… Но еврей, который будетъ мѣнять вамъ деньги, говоритъ по-русски.

— Анкоръ мерси васъ… Вексельбуде, вексельбуде, — твердилъ купецъ. — Запомни, Глаша, какъ мѣняльная лавка называется, а то я, впопыхахъ-то, могу забыть. Вексельбуде, вексельбуде.

У дверей въ вокзалѣ стояли прусскіе жандармы и таможенные чиновники отбирали паспорты и пропускали пассажировъ по очереди.

— Эхъ, слѣдовало-бы захватить съ собой въ дорогу Карла Адамыча для нѣмецкаго языка, — говорилъ купецъ. — Онъ хоть пропойный человѣкъ, а все-таки съ языкомъ. Пріодѣть-бы его въ мое старое пальтишко, такъ онъ и совсѣмъ-бы за барина сошелъ. Только вѣдь дорога да выпивка, а ѣстъ онъ самые пустяки. Положительно слѣдовало бы его взять, и въ лучшемъ-бы видѣ онъ по-нѣмецки бормоталъ.

— Такъ отчего-же не взялъ? сказала жена.

— А не сама-ли ты говорила, что я съ нимъ съ кругу сбиться могу? Я на твое образованіе надѣялся, думалъ, что ежели ужъ у мадамы въ пансіонѣ училась и нѣмецкіе стихи знаешь, такъ какъ-же нѣмецкихъ-то словъ не знать; а ты даже безъ того понятія, какъ подушка по-нѣмецки называется.

— Тебѣ вѣдь сказано, что я политичныя слова знаю, а подушка развѣ политичное слово.

— Врешь! Ты даже сейчасъ хвасталась, что комнатныя слова знаешь.

— Фу, какъ ты мнѣ надоѣлъ! Вотъ возьму да на зло тебѣ и заплачу.

— Да плачь. Чортъ съ тобой!

Жена слезливо заморгала глазами. Купецъ проталкивалъ ее впередъ.

— Пассъ! — возгласилъ жандармъ и загородилъ ей дорогу.

— Глаша! Что онъ говоритъ? Чего ему нужно? — спрашивалъ у жены купецъ.

— Отстань. Ничего не знаю.

— Пассъ! — повторилъ жандармъ и протянулъ руку.

— Ну, вотъ извольте видѣть, словно онъ будто въ винтъ играетъ: пассъ, да пассъ.

— Отдайте свой паспортъ. Онъ паспортъ требуетъ, — сказалъ кто-то по-русски.

— Паспортъ? Ну, такъ такъ-бы и говорилъ, а то — пассъ да пассъ… Вотъ паспортъ.

Купецъ отдалъ паспортъ и проскользнулъ сквозь двери. Жену задержали и тоже требовали паспортъ.

— Глаша! Чего-жъ ты?.. Иди сюда… Глафира Семеновна! Чего ты стала? — кричалъ купецъ.

— Да не пускаютъ. Вонъ онъ руки распространяетъ, — отвѣчала та. — Пустите-же меня! — раздраженно рванулась она.

— Пассъ! — возвысилъ голосъ жандармъ.

— Да вѣдь я отдалъ ейный паспортъ. Жена при мужѣ.. Жена въ моемъ паспортѣ… Паспортъ у насъ общій… Это жена моя… Послушайте, херъ… Такъ не дѣлается… Это безобразіе… Ейнъ паспортъ. Ейнъ паспортъ на цвей, — возмущался купецъ.

— Я жена его… Я фрау, фрау… А онъ мужъ… Это мой мари… монъ мари… — бормотала жена.

Наконецъ ее пропустили.

— Ну, народъ! — восклицалъ купецъ. — Ни одного слова по-русски… А еще, говорятъ, образованные нѣмцы! Говорятъ, куда ни плюнь, вездѣ университетъ или академія наукъ. Гдѣ-же тутъ образованіе, спрашивается?! Тьфу, чтобы вамъ сдохнуть!

Купецъ плюнулъ.

II

Николай Ивановичъ и Глафира Семеновна, запыхавшіеся и раскраснѣвшіеся, сидѣли уже въ прусскомъ вагонѣ. --">