Иван Павлович Мележ - Люди на болоте

тьма и ряска исчезнут навсегда. Будет одна чистая, светлая вода, светлая жизнь.

Миканор сказал последние слова особенно горячо, может быть во весь голос, и тем испортил свою речь. Хотя он еще хотел, было заметно, говорить, музыканты дружно ударили марш - хочешь не хочешь, пришлось слезть с телеги...

Когда шли назад, уже в самом Конце гребли, Василь снова увидел Миканора, с Миканором был Хоня. Василь нагнал их, пошел рядом. Долго шли молча, углубившись каждый в свои мысли. Кружились белые снежные бабочки, мягко касались лица, таяли. Таяли под ногами людей - вся дорога пестрела от человеческих следов.

Недалеко от цагельни Василь не выдержал, невольно пробежал глазами по Глушаковой полосе. Заныло в груди: ожила, как незаживающая рана, тревожная ночь, надежды ее и страхи, снова будто почувствовал под ногами темную мягкость свежей борозды. Вон то место, где налетел на него Корч, где сцепились, дрались. Где угрожал ему человек из волости... Угроза его пока так и осталась угрозой, да только все решилось в пользу Корчей...

Будто нарочно, все напоминало Василю в этот день об обиде, о неудаче.

- Греблю вот провели! - сказал Василь с упреком. - А Корч как сидел на лучшей земле, так и остался!

- Что она тебе далась, эта. его земля! - отозвался Хоня.

- Что! Расселся, как репа, на хорошей земле и - никуда! .. И передел земли ему нипочем! Не тронь его! Советская власть сама за него!

- Советская власть тут не виновата, - сказал Миканор.

- А не согнали ведь!

- Согнали бы, если б ты не впутался!

- Я - виноват! Нашли виноватого!

- Виноват! Этот Зубрич из волости, как только заикнулись отнять полосу у Глушака, сразу врезал: преступление - потворствовать беспорядку, разбою! Надо учить людей уважать советский закон!.. И оставили Глушаку, как было!..

Миканор добавил в раздумье:

- Все равно, если б и отняли у Глушака и отдали комунибудь другому мало кто порадовался бы. Обиды все равно было б много. Всех не удовлетворишь одним этим куском, не секрет. Вот если б осушить болото да разделить!..

- Ат, слушать нечего! Лишь бы языком почесать!

- Это только у нас - как чудо! Болото целое! Подумать - и то страшно! Нам - все страшно! Все - выдумка!.. Ничего - придет время.

Невдалеке уже виднелись припорошенные снегом, словно не такие хмурые, как всегда, куреневские крыши.

- Ты б вот Ганну лучше держал при себе! - упрекнул Хоня. - Такую девку упустил!

- Упустил не упустил - что с того! Чего мне было держать ее?..

- Как это - чего?

- А так - сам гол... да еще голячку брать на свою шею!..

- Эта, не секрет, на шее не висела бы! - сказал Миканор. - Ну и девка что лицом, что руками, первая, может, на всю волость! Меня аж зависть брала, что она с тобой!.. Упустил!

- Упустил! - Василь вдруг вскипел. - Ну, упустил. А вам - что?

Миканор поразился: впервые почувствовал такую отчаянную тоску, такую боль в этом молчаливом, недоверчивом парне. Чтобы утешить, успокоить немного Василя, сказал виновато!

- Ничего, может, еще и не все кончилось! В жизни, не секрет, всякое бывает!..

--">