Вера Петровна Желиховская - Из стран полярных

питательной, местной пище: моржовому мясу и жиру. Выстроила наша команда из привезённого нами леса домик, на две половины, для нас, т. е. для троих наших профессоров и для меня, и себе самим; деревянные навесы для метеорологических, астрономических и магнитных наблюдений и сарай для уцелевших оленей. И потекли наши однообразные, беспросветные сутки, почти не отделяемые на дню серенькими сумерками… Тоска бывала, порою, страшная!.. Так как из наших трёх пароходов двум предположено было вернуться в сентябре, и только прежде времени восставшие ледяные стены заставили остаться весь экипаж, то всё же надо было соблюдать изнурительную экономию в пище, в топливе, в освещении… Лампы зажигались только для учёных занятий; остальное время мы все пробавлялись Божьим освещением: луною да северными сияниями… И что это были за чудные, несравнимые ни с какими земными огнями, величественные сияния!.. Кольца, стрелы, целые пожары правильно распределённых лучей всех цветов. Особенно великолепны были также лунные ночи в ноябре. Игра света месяца на снегу и ледяных скалах — поразительна!.. Такие бывали волшебные ночи, что глазам не верилось, и жаль бывало порой, что нельзя перенесть этих небесных фейерверков в страны населённые, где было бы кому ими любоваться.

Вот, раз, в такую-то цветную ночь, — а может и день, — ведь, с конца ноября до половины марта рассветов у нас не было совсем, мы и не различали, что день, что ночь… Ну, вот, раз смотрим мы, кто наблюдения делает, кто просто любуется дивным зрелищем, вдруг в переливах ярких лучей, заливавших алым светом снеговые пустыни вырисовывается какое-то тёмное, двигавшееся пятно… Оно росло и, будто, распадалось на части по мере приближения к нам. Что за диво!.. Будто стадо зверей или куча каких-то живых созданий брела по снежной поляне… Но звери здесь, как и всё — белые… Кто же это?.. Люди?!.

Мы не верили глазам!.. Да, кучка людей направлялась к нашему жилищу. Оказалось — более полусотни охотников за моржами, под предводительством Матиласа, хорошо известного в Норвегии ветерана-мореходца. Захватило их льдом, как и нас…

— Как вы узнали, что мы здесь? — изумились мы.

— Нас провёл старик Иоганн, вот этот самый, — указали нам моржеловы на почтенного, беловолосого старца.

Ему бы, по правде, на печке следовало сидеть, да разве лапти плесть, а никак не в полярные моря на промысел ходить… Мы так и сказали, дивясь, к тому же, откуда узнал он о нашем присутствии и нашей зимовке в этом царстве белых медведей?.. На это Матилас и спутники его улыбнулись и убеждённо заявили, что «Иоганн всё знает»; что, видно, мы мало в северных окраинах бывали, когда не слышали о старом Иоганне, и дивимся ещё чему-нибудь, когда старожилы на него указывают…

— Сорок пять лет промышляю я в Ледовитом океане и сколько помню себя, столько знаю и его — и всегда таким же белобородым! — объявил нам вожак моржеловов. — Когда я с отцом, мальчишкой ещё в море хаживал, — прибавил он, — батька мне тоже о Иоганне сказывал. И про своего отца и деда говаривал, что всегда и смолоду другим его не знавали, как таким же белым, как родные наши льды… С дедами нашими бывал он на промыслах всезнайкой, — таким же и доныне все промышленники его знают.

— Так что же ему, двести лет, что ли? — засмеялись мы.

И приступили некоторые наши молодцы из команды к нему с расспросами:

— Дедушка, сколько тебе годков будет?

— А и сам-де, не знаю, молодчики. Живу, — говорит, — пока Бог жить велит. Годов не считаю.

— А откуда ж ты узнал, что у нас здесь зимовка?

— Бог указал, — говорит. — Сам не знаю, откуда узнал я, а знал верно… Вот и привёл. На людях легче им будет.

Им-то легче, но наш набольший крепко затруднился гостями. К весне, того гляди, и нашим людям придётся норвежским мхом питаться, для оленей припасённым; где ж тут ещё столько ртов принимать?. Однако, старый Иоганн, не дожидаясь, чтобы мы свои опасения высказали, попросил только о приюте в сарае на несколько дней…

— Вот, как деньков через десять настанет перемена ветра, льдины-то расступятся. Наши судёнышки не то, что ваши махины: найдут себе щёлки для выхода. К Христову дню — будут иные у своих очагов, на родимых берегах, в Гамерфесте.

— Как так, — иные? — переспросили его.

— Да те, коим Бог присудит.

— А другие-то что же?.. С ними что ж станется?

— А со всеми будет воля Божья! — просто отвечал Иоганн.

А старик Матилас почесал голову и вздохнул --">