Арон Крупп - Со мной ничего не случится

Полярноуральска, летел на своем ИЛе-14, в любые места, где было хотя бы какое-нибудь жалкое подобие посадочной площадки.

Сегодня он был в штатском, таким же гостем в аэропорту, как и я.

- А я, брат, уже не работаю там, я теперь испытатель.

- Поздравляю, выпьем за это.

- Спасибо, давай, я здесь в гостях у товарищей, а ты скоро в те края?

- Нет, не поеду.

- Почему?

- После прошлогодней истории не могу возвращаться.

- Понятно. Отстранен от полетов по собственному желанию. С кем не бывает? У меня тоже было. Я ж и раньше работал испытателем, а потом случилось авария, слегка заломался, потом год не летал, потом два года летал на Севере, а теперь вот опять вернулся на испытательскую работу.

- Не тушуйся Костя, это просто бзик, пройдет. Как просто Север не бросают, как не бросают просто так самолеты.

- Не знаю, Женя.

- Точно говорю. Ну, давай, за самолеты! За Север!

- Будь здоров!

- А где твой друг, Доктор?

- Он уезжает на днях.

- Туда?

- Ага.

- Ну, ты тоже не усидишь.

- Я женюсь скоро.

- Это не помеха, то есть я хотел сказать "поздравляю".

А потом разговор стал уже не очень связный, как это обычно бывает, когда есть что вспомнить и есть что выпить.

- Костя, давай сейчас махнем куда-нибудь, например, в Москву или Ташкент?

- Не могу, завтра на работу.

- А жаль, слушай, а ты отпросишься на день - другой.

- Ну, ладно, а что мы делать будем?

- Действительно, об этом я не подумал. Ну, махнем на Север, там товарищи.

- Давай, лучше выпьем.

- Это тоже мысль. Выпьем.

А когда прощались, он вдруг сказал:

- Ты там в авиаотряде, ребятам передай привет от меня.

10. Саша Галкин.

Тундра начинается в семи километрах от Москвы. С начала туман,

в пяти метрах ничего не видно, потом становиться светлее, и наконец откуда-то, сбоку появляется розовое солнце, внизу появляется снежные равнины и розовеющие горы - это почти настоящая тундра, какой ты видел ее много раз, когда выдавались такие погоды по утрам, только до совсем настоящей тундры еще добрых две тысячи верст, просто АН-10 пробил облака и четыре его турбины тянут на северо - восток восемь тонн труб, да нас - четырех случайных пассажиров. Это называется спецрейс номер 34 или 35Л, просто не запомнил, это не так важно, гораздо важнее то, что мы летим на северо-восток и рядом со мной на рюкзаке сидит мой старший друг Костя Серов, с которым я готов идти куда угодно, хоть пешком от Минска до Северного полюса.

Костя все таки перешагнул границу которая разделяет на две части мир. Она коварная, это граница, она проходит через все, через наши дома, квартиры, через нас самих, ее нужно увидеть и решить: по какую сторону ты? Зачем живешь? Что делаешь в этом мире? Для себя или для людей ты? Иногда этот вопрос не разу встает, они либо там, либо - здесь.

Костя колебался, но он не из тех людей которые остаются по ту сторону границы, ему там нечего делать, и он шагнул в тундру. А тундра начинается в семи километрах от нас. Это очень близко.

Все остается по старому: люди знают, что куда бы они не пошли зимой - в горы, в тундру - везде где то есть надежные ребята, которые следят за ними, и если где-нибудь есть беда, эти ребята придут на помощь и это всегда будет так...

Из письма Кости Серова.

Родная моя!

Прости, так получилось. Сегодня я улетаю в Москву. За эти два дня я о многом успел подумать, много пережить. Мне нельзя оставаться, я нужен там, это мое дело, как бы я его не делал, делать нужно. Я не смогу быть счастливым, зная, что меня звали на помощь, а я не пришел, хотя и мог.

Я говорил, что не имею права быть спасателем, но еще в большей степени я не имею права не быть им. Одним махом не возможно перечеркнуть все прошлое.

Я уезжаю. Самолет в Москву улетает рано утром.

Я очень виновен перед тобой все наши планы меняются, но только во временном смысле. Я люблю тебя, очень люблю, я все время хочу быть вместе с тобой, но еще есть дела, от которых тоже не уйти. Мы скоро увидимся, обязательно увидимся и тогда будем вместе.

А то, что иногда, придется расставаться так это не страшно.

Не волнуйся за меня, родная, я твердо знаю: со мной ничего не случиться. Я много раз говорил это и сейчас опять это повторяю: со мной ничего не случиться. Мы еще будем счастливы, обязательно будем.

--">