Евгений Евгеньевич Сухов - Люди крепче стен

располагающего к себе парня. А все потому, что нет никакой личной жизни. Да и как можно думать на войне о чем-нибудь личном? Каждый день проходит, как в угаре, и в точности напоминает предыдущий — бесконечный поток раненых, которых нужно принять, прооперировать, о которых следует позаботиться. И для подавляющего их числа она и врач, и сестра, и даже мать в одном лице.

За время работы в госпитале через ее руки прошло такое огромное количество больных и раненых, что все они стали казаться ей на одно лицо. Помнились лишь особенно тяжелые и те, кого не удалось спасти. А упомянутого старшего лейтенанта с осколочным ранением в грудь она запомнила особенно хорошо. Не только потому, что в тот день находилась на приемке. Запомнилось его белое лицо, искаженное от испытываемой боли. Его ранение относилось к особо тяжелым, существовал риск, что повреждена диафрагма, в этом случае нарушается естественная граница между брюшной и грудной полостью. Как правило, процент выживших в подобных случаях небольшой. Старший лейтенант оставался в сознании, претерпевал невыносимые боли, что вызывало уважение к его мужеству, с каким он преодолевал страдания, — а ведь он должен был кричать от каждого вздоха.

— Я помню его, — негромко произнесла Вера, с сожалением вспоминая старшего лейтенанта. — У него было ранение в верхнюю половину груди, очень тяжелое. Легочной недостаточности не наблюдалось, он дышал хорошо. Мы его отправили первым же эшелоном. Такие, как он, едут в отдельном вагоне, он будет направлен в специальный торакоабдоминальный госпиталь.

— Ах, вот оно что, — тяжело выдохнул капитан. Его лицо помрачнело, а свет, еще какую-то минуту назад буквально лучившийся из его спокойных глаз, вдруг разом потускнел. — Может, обойдется? Есть надежда на выздоровление?

— Будем надеяться, что он поправится, — попыталась утешить Вера молодцеватого капитана. — Организм крепкий, а потом, за ним в поезде будет специальный уход. Ехать тоже недалеко.

— А куда его отправили?

— В триста шестой госпиталь. Он находится недалеко от железной дороги в Гомеле. На станции поезд уже будут поджидать госпитальные машины.

— Я вас понял… А я-то думал, что ему уже операцию сделали.

— У нас нет подходящего оборудования, и в наших полевых условиях мы не сумели бы предоставить ему необходимый уход.

— Понимаю, — невесело произнес капитан. — А как вас зовут?

Вопрос прозвучал неожиданно. Не самая подходящая ситуация для знакомства.

— Старший лейтенант медицинской службы Вера Колесникова, — официально представилась девушка, едва улыбнувшись.

— А меня просто Прохор, товарищ старший лейтенант.

— Тогда меня просто Вера.

— Я понимаю, вам нужно спешить. Вы не будете возражать, если я к вам зайду завтра вечером? — И уже после небольшой паузы поправился с досадой: — Ах, завтра вечером не смогу. А если послезавтра ближе к вечеру?

— А завтра вечером у вас другое свидание запланировано?

— Вовсе нет, на фронте как-то не до романов… Просто… Просто мне нужно будет отлучиться на сутки. Вы не подумайте чего-нибудь такого… У меня чай есть очень хороший. Для особого случая берегу. Чайку попьем, а еще трофейный шоколад имеется.

Вера улыбнулась. Как мало нужно на фронте, чтобы уговорить девушку на свидание: пообещал ей трофейного шоколада, и она уже не устоит. Случись их знакомство в мирное время где-нибудь в районе Садового кольца, парень проявил бы куда большую изобретательность: достал бы билеты в театр, сводил бы в кино, цветами бы задарил, а тут трофейная плитка шоколада заменяет сразу весь ассортимент длительного ухаживания.

— Хорошо, от чая не откажусь. Вот если бы вы мне еще пачку немецких сигарет предложили, а то от нашей махорки у меня горло дерет, — честно призналась Колесникова. — А папиросы не всегда получается достать.

Прохор расплылся в добродушной улыбке.

— Принесу! — пообещал он. — Но, по мне, так это не курево вовсе, а баловство одно. Лучше дедовского самосада ничего нет.

— Послезавтра я вас жду, — произнесла Вера и, попрощавшись, скорым шагом заторопилась в приемные покои.

Госпиталь размещался в районной школе, и сюда с ближайших фронтов свозили контуженых и раненых. Кроватями с прибывшими были заставлены все помещения, их размещали в коридорах, для них разбили две большие палатки во дворе, но количество раненых не уменьшалось.

На эвакуацию была определена большая --">